Момент прибытия в то или иное место очень важен. Так же, как спуск гранитных глыб нужно было подгадать к разливу Нила, для всякого события, если перефразировать великого фотографа Картье-Брессона, наступает свой решающий момент. Но при знакомстве с памятником важно не только когда это происходит, но и как, и с какой стороны. Особенно в случае с Пантеоном в Риме. Я бывал в нем много раз, часто в качестве гида-любителя, и всегда старался, чтобы моим спутникам Пантеон явился во всей красе с первой секунды. Не каждая из восьми улиц, вливающихся в современную площадь Ротонды, может обеспечить нужный эффект. Виа Ротонда и виа Минерва подходят к Пантеону сзади, отчего фактор неожиданности пропадает и первое впечатление смазывается. Другие улицы подводят путешественников слишком близко к огромному портику, а виа Розетта и виа Пантеон смотрят прямо на фасад: если идти по ним, видишь здание издалека, и ощущение величия улетучивается. Я всегда стараюсь выходить на площадь со стороны виа Джустиниани. Сворачиваешь за угол, бросаешь взгляд вправо – и на тебя во всем великолепии надвигается мощный портик, а за ним – круглая планетарная громада купола.

Редкое здание в Риме сравнится с Пантеоном. Кто-то предпочитает сверхчеловеческих размеров Колизей, кто-то – изящную виллу Адриана в Тиволи; для меня же Пантеон на первом месте среди сохранившихся древнеримских памятников, остальным до него далеко. Здание, открытое сегодня для посещений, не первое с таким названием на этом самом месте. Первый Пантеон приказал построить Марк Випсаний Агриппа около 25 года до н. э., во времена правления своего тестя, первого императора Августа. Благодаря раскопкам мы знаем, что тот Пантеон был совсем не похож на дошедший до нас: он был ориентирован в противоположном направлении и в своем плане имел прямоугольник. В 80 году, при императоре Тите, он сильно пострадал от пожара и был восстановлен при Домициане, преемнике и брате Тита. Наконец, император Адриан в самом начале правления предпринял строительство нового Пантеона – храма, которому суждено было сохранить его имя для истории. Храма, который представляет собой нечто большее, чем смесь камня, кирпича и раствора. Храма, призванного символизировать собой всю вселенную и преуспевшего в этом.

Если вы выйдете на площадь с одной из «фронтальных» улиц, то первым делом увидите огромный портик входа и восемь колонн в пронаосе[12] со стволами-монолитами серого гранита из египетских каменоломен Монс Клаудианус. Фасад Пантеона выглядит довольно традиционно. Учебник классической архитектуры наверняка определил бы его как октастильный (восьмиколонный) портик коринфского ордера, увенчанный треугольным фронтоном, ныне пустым, но некогда, по-видимому, украшенным орлом и венком из золоченой бронзы. За уже знакомыми нам колоннами прячутся еще восемь – из розового гранита, также египетского, но из других каменоломен – Асуанских, известных со времен фараонов. Уровень грунта постепенно повышается, и сегодня здание кажется утопленным в площадь, но сразу после постройки оно смотрелось совсем по-другому. Ко входу вели ныне утраченные ступени, а сама площадь была гораздо ýже, поэтому ку́пола было почти не видно из-за портика, что, вероятно, порождало потрясающий эффект неожиданности – который был бы еще полнее, если бы колонны пронаоса имели изначально запланированную высоту. Современные исследования показали, что проект предполагал более высокие колонны, но их не смогли сделать[13], из-за чего пришлось видоизменить все здание. Вероятно, отношения Рима и каменоломен Монс Клаудианус не были идеально отлажены.

Последний элемент пронаоса, о котором следует сказать, – латинская фраза, украшающая фриз над капителями, под треугольным фронтоном. Эти большие бронзовые буквы веками оставались головной болью для историков, поскольку надпись вполне однозначно относит начало строительства к дате третьего назначения Марка Агриппы консулом. Теперь-то мы знаем, что имеется в виду первый Пантеон, возведенный при Августе, но выяснилось это только в XIX веке: в результате нынешнее здание часто называют и Пантеоном Агриппы. Вдохновитель второго Пантеона, Адриан, решил сохранить надпись и перенести ее на новый фасад. Удивительно, что римский император пожелал подписать свое архитектурное детище именем другого человека, тем более никогда не царствовавшего Агриппы. Это доказательство глубокого благоговения, которое римляне, включая такого незаурядного правителя, как Адриан, веками испытывали по отношению к эпохе и фигуре Августа.

Адриан – один из самых известных римских императоров. Возможно, не столь популярный у широкой публики, как якобы безумный Нерон или идеализированный Август, но обладающий определенной притягательностью для современного общества. Этому способствовали как историки, например Эдвард Гиббон с его монументальной «Историей упадка и разрушения Римской империи», так и писатели, например Маргерит Юрсенар с романом «Воспоминания Адриана» (1951). Гиббон всячески защищал Адриана, которого любил более других императоров, что отчасти объясняет положительный образ последнего, надолго закрепившийся в умах историков: труды Гиббона имели огромное влияние в конце XVIII века. Юрсенар же удалось своим бестселлером, обласканным критиками, заронить в сознание общества представление об Адриане как о просвещенном императоре, ценителе искусств и словесности, страстном путешественнике, мыслителе, этаком гуманисте. Разумеется, Юрсенар идеализирует историческую личность, не лишенную темных сторон, но хорошие истории, как известно, обладают удивительной силой, особенно если сочетают истину и фантазию в нужной пропорции. Вполне точно установлено, что будущий император родился на территории современной Испании, в городе Италика, совсем рядом с тем местом, где сейчас расположен городок Сантипонсе провинции Севилья. В августе 117 года Адриан, двоюродный племянник императора Траяна, при жизни благоволившего ему, взошел на престол. Правил он тридцать один год.

Я не задаюсь целью проанализировать всю жизнь и правление Адриана, но вспомнить некоторые моменты, имеющие отношение к интересующему нас зданию, не помешает. Все биографы сходятся на том, что Адриан обожал греческую культуру и путешествия и примерно половину своего царствования провел не в Риме – чем отличался от всех предыдущих императоров. Среди прочих мест он бывал в Британии, Мавритании, Парфии, Египте, Иудее и, конечно же, Греции – последнюю посещал несколько раз и оставил потомкам явственные доказательства своей любви к ней. Он почти не занимался военными кампаниями – в отличие от Траяна, одного из самых воинственных завоевателей в истории, – зато вкладывал большие средства и усилия в градостроительство и архитектуру. Из сохранившихся построек эпохи Адриана наиболее значимы три: вал, отмечавший северную границу римских владений; вилла, представлявшая собой модель империи в миниатюре; и космический храм, символизировавший собой все мироздание.

Проходя между двумя центральными колоннами портика, посетитель окидывает взглядом огромное здание изнутри и начинает чувствовать себя букашкой. Границу пронаоса отмечают большие бронзовые двери, окруженные мраморными рельефами и плитами. Двери эти – еще одна загадка Пантеона: по всей видимости, они очень древние (упоминаются с XV века), но точно определить, относятся ли они к первоначальному зданию, невозможно. Всего несколько метров отделяют нас от чуда. Внутреннее пространство Пантеона