class="p1">Возможно, это партнерство — его игра, но я намерена играть по-своему.

В машине по дороге обратно в квартиру Данте сидит напротив меня, скрестив руки и глядя тяжелым взглядом. Я чувствую тяжесть его неодобрения, даже не глядя на него. Он был необычно тихим с тех пор, как закончилась встреча, но я знаю, что он не останется таким надолго.

— Ты играешь с огнем, Кьяра, — наконец говорит он тихим и размеренным тоном.

— Я думала, ты сказал, что это может быть возможностью, — отвечаю я, не отрывая взгляда от окна. Вдалеке сверкает линия горизонта Чикаго, суровое напоминание о том, как далеко я зашла — и насколько опасным может быть этот город.

— Есть разница между тем, чтобы воспользоваться возможностью и попасть в ловушку, — говорит Данте, и его голос становится резким. — Серж Шаров — не просто очередной бизнесмен. Он расчетлив, безжалостен и никогда ничего не делает без причины.

— Я тоже, — возражаю я, поворачиваясь к нему лицом. — Я точно знаю, что делаю.

Данте наклоняется вперед, его выражение лица становится жестким. — Ты? Потому что с того места, где я сижу, он уже заставил тебя обороняться. Он пригласил тебя на ужин, Кьяра. Это не бизнес — это личное.

— В нашем мире все личное, — парирую я. — Это то, что делает нас теми, кто мы есть.

Он выдыхает, явно расстроенный. — Просто помни, он не тот, кому можно доверять.

— Я ему не доверяю, — твердо говорю я. — Это не значит, что я не могу его использовать.

Данте качает головой, откидываясь на спинку сиденья. — Просто будь осторожна. Последнее, что нам нужно, это чтобы ты подошла слишком близко к огню.

Я киваю, но не отвечаю. Мои мысли уже на много миль впереди, сосредоточенные на завтрашнем вечере. Данте не понимает — это не просто бизнес или месть. Это доказательство Сержу, Лоренцо и себе, что я могу играть в эту игру и побеждать.

Глава 5 — Серж

Столовая — образец изысканности, каждая деталь тщательно продумана, чтобы создать идеальную обстановку. Хрустальные бокалы сверкают под мягким светом люстры, белые розы, элегантно расположенные в серебряной вазе, служат центральным элементом, а слабый гул классической музыки наполняет воздух. Это не мое обычное предпочтение на ужине, но Кьяра Винчи — не просто гостья. Сегодняшний вечер о том, чтобы произвести впечатление, о контроле и о том, чтобы задать тон тому, что ждет впереди.

Кьяра сидит напротив меня, ее осанка безупречна, ее острые глаза не упускают ничего. Она — воплощение изысканности в гладком черном платье, облегающем ее стройную фигуру, ее волосы ниспадают свободными волнами на плечи. Свет свечей отражает золотые искорки в ее карих глазах, делая их еще более пронзительными. Само ее присутствие приковывает внимание, и неудивительно, что она стала силой в раздробленной империи своей семьи.

— Это исключительно, — говорит она, разрезая филе-миньон с грацией, которая кажется непринужденной. — Лучше, чем все, что я пробовала в Италии или Монако, если уж на то пошло.

— Я надеюсь на это, — спокойно отвечаю я. — Я сказал шеф-повару, чтобы он не жалел усилий. Не каждый день я принимаю кого-то вроде тебя.

Ее бровь слегка приподнимается, уголки губ изгибаются в слабой улыбке. — Кто-то вроде меня, ты имеешь в виду кого-то из семьи, с которой ты воевал десятилетиями?

Я откидываюсь на спинку стула, и тень ухмылки скользит по моим губам. — Влиятельная, умная бизнесвумен, на самом деле. Имя Винчи — просто бонус.

Она издает короткий, удивленный вздох. — Лесть. Как предсказуемо.

— Лесть предсказуема только тогда, когда она незаслуженна, — возражаю я, наблюдая, как ее улыбка на мгновение исчезает, сменяясь более задумчивым выражением.

Ее вилка зависла над тарелкой, пока она изучала меня. — У тебя есть манера обращаться со словами, Серж. Я понимаю, почему люди следуют за тобой.

— Слова — это всего лишь инструменты, — говорю я, пожимая плечами. — Важно то, что вы с ними делаете.

На мгновение в комнате становится тихо, заряженной скрытым напряжением. Я замечаю, как ее рука слегка сжимает бокал с вином, прежде чем она его ставит. Она что-то скрывает, но я не давлю. Пока нет.

— Знаешь, — говорит она, нарушая тишину, — я этого не ожидала.

— Ожидала чего?

Она неопределенно машет рукой в сторону комнаты. — Ужин в пентхаусе, еда, приготовленная шеф-поваром, удостоенным звезды Мишлен. Все очень… цивилизованно.

Я усмехаюсь, поднимая бокал. — А чего ты ожидала, Кьяра, подсобку с голой лампочкой, свисающей с потолка?

Ее смех тихий, но искренний. Он застает меня врасплох. — Что-то вроде того. Твоя репутация опережает тебя, Серж. Такой уровень утонченности не был частью истории.

Я наклоняюсь вперед, кладу локти на стол. — Утонченность имеет свое место. Иногда она эффективнее грубой силы.

Ее взгляд становится острее. — Что ты используешь ко мне сегодня вечером: утонченность или силу?

— А ты не хочешь знать? — Мой тон дразнящий, но в нем есть доля резкости.

— Хочу, — отвечает она тихим, почти вызывающим голосом.

Мы продолжаем есть, наш разговор переходит на более легкие темы — ее любимые части Италии, моя собственная связь с Чикаго. Она говорит о виноградниках и Флоренции, ее описания рисуют яркие картины в моем сознании. Я рассказываю ей о городе, который сформировал меня, о горизонте, энергии, упорстве. Она слушает, ее внимание непоколебимо, и на мгновение легко забыть о давней вражде между нашими семьями.

— Ты действительно любишь этот город, — замечает она, и ее тон скорее любопытный, чем обвиняющий.

— Это у меня в крови, — просто говорю я. — Куда бы я ни пошел, Чикаго всегда тянет меня обратно. А как насчет Италии? Ты чувствуешь то же самое?

Ее лицо на мгновение омрачается, прежде чем она выдавливает улыбку. — Иногда. Это сложно.

— Осложнения, как правило, возникают, — говорю я, внимательно наблюдая за ней.

Она не вдается в подробности, а я не настаиваю. Вместо этого я наливаю ей еще один бокал вина, от которого она отказывается в пользу воды. Сдвиг не ускользает от меня, но я откладываю его на потом.

К тому времени, как подается десерт — декадентский тирамису — снаружи бушует буря. Вспышки молний, освещая окна от пола до потолка, а вдалеке раздаются раскаты грома.

Когда трапеза подходит к концу, она переключает внимание на вид позади меня, на городские огни, сверкающие как звезды, едва проглядывающие сквозь грозовые облака. Она стоит, направляясь к стеклу, ее силуэт обрамлен сиянием города.

— Как красиво, — тихо шепчет она.

Я присоединяюсь к ней, стоя достаточно близко, чтобы уловить слабый запах ее духов. — У Чикаго есть свои моменты.