Большая часть этого монолога прошла мимо ушей Брайана, ноосталось одно:

– Две тысячи лет! – прошептал он. – Вот это да! Вы уверены?

– На сто процентов, – ответил мистер Гонт. – У меня естьсправка из лаборатории, где этот кусок дерева был подвергнут химическомуанализу. Но, знаешь, по секрету скажу, я в самом деле уверен, что это обломокНоева ковчега. – Он еще раз пристально посмотрел на деревяшку за стеклом, апотом перевел взгляд своих блестящих синих глаз на Брайана. И, в который раз,Брайан словно к полу прирос под этим взглядом. – В конце концов гора Борамнаходится всего в тридцати километрах от горы Арарат, ворона долетит» аотносительно последней стоянки корабля, какой бы большой он ни был, всегдаделается много исторических ошибок, поскольку рассказы передаются из уст в устав течение многих поколений, пока один из них не осядет окончательно на бумаге.Разве я не прав?

– Да-а-а, протянул Брайан. – Вполне логично.

– И, кроме того, он дает удивительные ощущения, когдаоказывается в руке, правда?

– Это точно.

Мистер Гонт улыбнулся и взъерошил волосы на голове Брайана,разрушив напряженную обстановку.

– Ты мне нравишься, Брайан. Вот бы все мои посетители былитак готовы к чудесам, как ты. Жизнь была бы куда проще для бедных торговцев,подобных мне, если бы так был устроен мир.

– Сколько… сколько будет стоить такая вещь как эта? –спросил Брайан. Он показал на деревяшку пальцем, который все еще не слишкомлегко сгибался. Только теперь он стал осознавать, насколько глубоким оказалосьвпечатление. Так бывает, когда приложишь к уху раковину и слушаешь шум прибоя…но на этот раз ощущение было гораздо сильнее и объемнее. Ему страстно хотелось,чтобы мистер Гонт разрешил еще раз подержать деревяшку, но он не осмеливалсяпопросить, а тот не предлагал.

– А вот это, – сказал мистер Гонт, подперев пальцамиподбородок Брайана и глядя ему в глаза, – это будет зависеть от покупателя.Сколько захочет дать за эти прекрасные товары, а именно такие они и есть,покупатель? Сколь бы ты дал, Брайан?

– Н-не знаю, – промычал Брайан, думая о девяносто одномценте, мирно отдыхавшем в его кармане. И вдруг выпалил:

– Много!

Мистер Гонт откинул назад голову и от души расхохотался. Итогда Брайан понял, что ошибся насчет этого человека. На первый взгляд, когдаон только вошел в магазин, ему показалось, что мистер Гонт седой. Теперь же онувидел, что серебрятся лишь виски. «Видимо, он тогда стоял под одной из ламп»,– подумал Брайан.

– Ну что ж, наша беседа была чрезвычайно увлекательной, но,к сожалению, у меня действительно много дел, которые нужно успеть переделать додесяти утра…

– Безусловно, – Брайан был все же достаточно хорошовоспитан, чтобы понять намек. – Мне тоже пора идти. Простите, что отнял у васстолько времени…

– Нет, нет, нет, ты меня не понял! – мистер Гонт положилсвою длинную узкую кисть на плечо Брайану. Тот сразу же сбросил ее, взмолившисьв душе, чтобы такое поведение не показалось хозяину невежливым. Но даже еслионо и было таковым на самом деле, он все равно бы так поступил. Это былосильнее его – рука мистера Гонта показалась ему необычайно жесткой инеприятной.

Вернее, она была до удивления похожа на поверхность тойсамой деревяшки, то ли обломка Ноева ковчега, то ли еще Бог знает чего. Номистер Гонт был в этот момент настолько озабочен тем, чтобы его самого не сочлиневоспитанным, что не заметил неприязненного жеста Брайана. – Я просто хотелсказать, что, вероятно, нет смысла показывать тебе все остальные товары,которые уже выставлены на продажу. Ты видел из них все самое интересное. Зато уменя есть много других предметов, которые я еще не успел разложить по местам,но прекрасно знаю и помню наперечет, даже без помощи списка. Может быть, у менянайдется что-нибудь такое, что могло бы тебе прийтись по душе. Чего бы ты хотелБрайан?

– Мотоциклетные очки, – сказал Брайан. Вот так всегда, кактолько его просят сказать, чего бы ему хотелось больше всего, он не можетвспомнить. А ведь если подумать как следует, желаний у него пруд пруди.

– Не надо долго думать, – сказал мистер Гонт. Голос егозвучал непринужденно, но во взгляде колких глаз непринужденности не было иследа.

Напротив, он пристальнее обычного изучал лицо Брайана. –Итак, я спрашиваю:

Брайан Раск, чего бы тебе хотелось больше всего на свете вданный момент?

Отвечай немедленно и не задумываясь.

– Сэнди Куфэкс, – как и требовалось, не задумываясь, брякнулБрайан.

Когда незапамятная деревяшка оказалась зажатой у него вкулаке, он не мог вспомнить, чтобы протягивал к ней руку, так и теперь, он непредставлял себе, что ответит на вопрос мистера Гонта, но как только ответсорвался с его губ, он уже был абсолютно уверен в том, что выбрал его правильнои точно.

5

– Сэнди Куфэкс, – задумчиво повторил мистер Гонт. – Надо же,как интересно.

– Ну, не самого Сэнди Куфэкса, – сказал Брайан. – А егобейсбольную карточку.

– Когда он был с командой «Везунчиков» или «Насмешников»?

Брайану и присниться не могло, чтобы этот день стал ещеудачнее, чем оказался, но он таким стал. Мистер Гонт разбирался в бейсбольныхкарточках так же замечательно, как в деревяшках и камнях. Потрясающе, простопотрясающе.

– С «Везунчиками».

– Значит, тебя интересует его карточка, когда он был срединачинающих, – в голосе мистера Гонта явно прозвучало разочарование. – Боюсь,что не в силах тебе в этом помочь, но…

– Нет, – торопливо перебил Брайан. – Не 1954 года, апятьдесят шестого. Мне именно такую хотелось бы иметь. У меня коллекциябейсбольных карточек 1956 года. Папа увлек меня. Это ужасно интересно, но срединих есть всего несколько действительно ценных – Эл Кэлайн, Мел Парнелл, РойКампанелла, вот такие ребята. У меня уже их больше пятидесяти. Включая ЭлКэлайна. Он мне обошелся в тридцать восемь долларов. Мне пришлось в такие долгизалезть, чтобы его получить…

– Могу себе представить, – сказал мистер Гонт с улыбкой.

– Так вот, как я уже говорил, большинство карточек пятьдесятшестого года не слишком дорогие – пять долларов, семь, иногда десять. Но сСэнди Куфэксом да еще в хорошем состоянии стоит девяносто а то и сто долларов.Он тогда еще не был звездой, но должен был ею стать наверняка, и это случилось,когда еще «Проныры» играли в Бруклине. Их тогда называли «Бомжами». Так, вовсяком случае, папа говорит.

– Твой папа прав на все двести процентов, – сказал мистерГонт. – Мне кажется, среди моих товаров найдется кое-что, что бы могло тебяосчастливить, Брайан. Подожди-ка.