— Как же вы рассказали им о нашей беседе? — спросил я. — Я…

— У меня был магнитофон, — прервал он. — Я его спрятал.Помните подставку для ручек? В ней был микрофон. Я дал начальству послушатьзапись. Как я уже сказал, там был один адвокат, ярый сторонник законности, иему показалось, что вы… Он дважды прослушал запись и сказал, что если бы выдействительно были свидетелем, то заявили бы об этом в самом начале. Но вашивопросы, тон разговора… Вот так, мистер Лэм. Это решение окончательное.Благодарю за звонок, спасибо, что вы вызвались помочь нам в этом деле. Досвидания.

Он не стал ждать, пока я скажу что-нибудь еще, и сразуповесил трубку. Спустившись вниз, я десять минут просидел в машине, потомподнялся и постучал. Дафни открыла. Она выглядела свежее маргаритки на лугу иизлучала теперь уверенность в себе.

— О Дональд, — заговорила она, — я чувствую себя гораздолучше. Это великолепно — хороший бифштекс, горячая ванна, чистая одежда… Мыуспеем к четырем? Я должна быть уверена — совершенно уверена и…

— Пошли, — позвал я.

— А мои вещи, Дональд?

— У нас нет времени. Оставь их здесь. Мы решим, что с нимиделать, когда вернемся.

— У тебя есть ключ? — спросила она. — Ведь в двери замок.

— Есть.

Она рассмеялась:

— Я не закрывалась на задвижку. Я ее только сейчас увидела.Там, над дверной ручкой. Я просто поверила тебе.

— Так и должно быть, Дафни, — сказал я и, посадив ее вмашину, повез в Монаднок-Билдинг.

— Слушай внимательно, что я тебе скажу. Нас не должны видетьвместе. В разговоре с Харнером будь осторожна. Он не должен знать, что мы стобой знакомы. Это может плохо кончиться, — предупредил я. — Здесь рядом естьстоянка. Я остановлюсь там и буду ждать. Когда закончишь, приходи туда. Я будусидеть в машине. Стой на выезде со стоянки — я тебя увижу.

— Дональд, ты прелесть, — повторила она, быстро пожала моюруку, выскочила из машины и поспешила к Монаднок-Билдинг.

Я подъехал к стоянке, поставил машину и, сказав служащему,что жду свою жену, которая пошла за покупками, сел в машину.

Дафни появилась, когда на часах было двадцать три минутыпятого. Я нажал на гудок, включил мотор и подъехал.

— Ну, как дела?

— Хорошо, — сказала она, — только мне не дали тристадолларов.

— Но у них есть твои показания?

— Да.

— Почему же тебе не заплатили?

— Они обещали отдать все деньги сегодня в десять вечера.

— Где?

— Где-то в Голливуде. Они обещали подвезти меня туда отМонаднок-Билдинг. С этим делом связан какой-то юрист, который хочет тщательнопроверить мои показания. Он хочет, чтобы все было законно, и желает убедиться втом, что я настоящий свидетель.

— А если он не поверит тебе?

— Не знаю, — ответила Дафни. — Тогда, наверное, я не получуденег.

— А если ты не получишь денег?

Она сказала:

— Если я не…

И я заметил, как она сразу упала духом. Некоторое время онамолчала, а потом спросила:

— Дональд, почему ты это сказал? Ты думаешь, они могутзаставить меня подписать показания, но не дать денег?

— Не знаю, — ответил я. — Я просто спросил.

— Дональд, мне очень нужны эти деньги. Сейчас у меня вкошельке меньше тридцати пяти центов. Я рассчитывала на эти триста долларов ипоэтому не пошла устраиваться на работу и… Конечно, в газетах есть приглашенияна работу. Но если тебе не посчастливится, можно, пока будешь ходить, звонитьпо телефону, писать заявления, потерять несколько дней. А потом окажется, чтоместо уже занято. За тридцать пять центов не купишь даже автобусного билета.Кстати, в зале ожидания на автобусной остановке я и прочитала это объявление.Конечно, взяв все деньги и уехав, я поступила как идиотка. Когда ты заговорилсо мной, я уже собиралась истратить несколько центов на гамбургер. Я была оченьголодна и доведена до отчаяния. Дональд, эти люди обязаны дать мне деньги. Еслиони обманывают меня, я…

— Спокойно, — прервал я ее.

Дафни замолчала. Через минуту она заговорила снова:

— Дональд, молодой девушке страшно жить в таком большомгороде без денег, без связей.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я.

— То, что я не знаю здесь ни души… — ответила она.

— Да нет же, знаешь, — перебил я, — у тебя есть связи, утебя есть я.

Она посмотрела на меня, потом сказала:

— Хорошо, у меня есть ты, Дональд. Ну что ж, мы должны бытьоткровенны. Я признательна тебе. Я совсем на мели и даже не знаю, каквысказать, насколько я тебе благодарна за все, что ты для меня сделал. — Нет,правда, я очень благодарна.

— Не за что, — ответил я, — после десяти ты получишь тристадолларов.

— Дональд, а что ты действительно знаешь об этомпроисшествии?

— Я думаю, что смогу найти им свидетеля, — ответил я. — Ноэтот адвокат, который так упорно держится в тени, должно быть, довольнощепетильный человек. Ему показалось, что меня больше интересуют деньги, чем всеостальное, и он отказался от моих услуг. Ни в коем случае никому нерассказывай, что знакома или даже просто разговаривала со мной.

— Не буду, — обещала Дафни. Через минуту она спросила: — Тыедешь домой?

— Конечно.

— А потом?

— Ты куда-нибудь хочешь пойти? — спросил я.

— Нет.

— Тогда оставайся в квартире. У меня еще есть дела, а тынемного отдохни, — предложил я.

— Дональд, ты хочешь уйти… из-за меня?

— У меня есть дела, — сказал я.

— Дональд, ты джентльмен… Ты хочешь оставить меня у себя… Ненужно, Дональд.

— Забудь, — сказал я, — все будет нормально. Мы приехали, ия отдал Дафни запасной ключ.

— Входи и чувствуй себя как дома. Закройся на задвижку.

— Дональд, я не хочу держать тебя на улице.

— Нет.

— Я… может быть, ты… Я хочу сказать, если…

— Нет, — сказал я. — Я заеду в девять тридцать. Ты поедешьна эту встречу, а потом мы с тобой съедим яичницу с ветчиной.

Она покраснела:

— К тому времени я уже смогу угощать тебя… если, конечно,получу триста долларов.