– Вы же понимаете, что ответа не будет, —усмехнулсяИзумрудов. – Расскажите, что вам известно.

– Яд был исключительно сильнодействующим, – пояснилДронго. – Вилаят – представитель очень известной семьи, и по их просьбевскрытие производили лучшие патологоанатомы ФСБ. Это был необычный яд. Ипоэтому я решил обратиться к вам за помощью.

– Это я уже понял, – кивнул Изумрудов.

Они неторопливо прогуливались. Со стороны могло показаться,что беседуют двое знакомых мужчин.

– Я могу сказать вам, что ни один из известных мнеспециалистов в этой области не был задействован в убийстве египетскогобизнесмена, – сообщил Изумрудов. – Там действовал либо приглашенныйгость, либо специалист в области ядов. Я думаю, вам нужно искать среди специалистовтакого уровня. В химических институтах.

– Это уже более чем полезная информация, – пробормоталДронго.

– Насколько мне известно, убитый был человеком достаточнобогатым и сибаритом, – продолжал Изумрудов, – нужно искатьорганизаторов убийства в этой среде. Он любил богему и разные тусовки, каксейчас говорят молодые люди.

– Поразительно, – сказал Дронго. – Если бы я самвас не слышал, то решил бы, что мне рассказывают невероятные истории. Яприлетел вчера вечером и ни с кем еще не разговаривал. И рано утром позвонилвам. Даже если предположить, что Факир каким-то абсолютно неведомым способомсумел передать вам за ночь свое сообщение и оно так быстро дошло до вас, то итогда вы не сумели бы так оперативно собрать всю информацию. Тогда я долженсделать единственный и абсолютно фантастический вывод, что вы работаете лучше,чем информационный центр МВД или аналитическое управление ФСБ. Если бы я вас невстретил, то никогда бы не поверил, что подобные люди существуют. Это ведьтакие, как вы, планируют большинство самых сложных и изощренных преступлений встране?

– Не нужно так категорично, – добродушно заметилГеоргий Аристархович, – просто я пожилой человек и мне бывает интересноразговаривать с разными людьми, которые приходят ко мне за советом. Аинформацию такого рода лучше хранить у себя в голове. Сейчас ученые пришли квыводу, что работающий мозг – лучшее средство для долголетия. Вот я и пытаюсьобмануть природу.

– Это вам удается. Сколько вам лет? Под семьдесят?

– Восемьдесят два, – улыбнулся Изумрудов, – будемсчитать, что я оценил вашу небольшую лесть. Надеюсь, вам пригодится мояосведомленность. И последний совет. Больше никогда не пытайтесь меня найти илипозвонить. Телефон у меня уже поменялся. Еще полтора часа назад. Сразу послетого, как вы мне позвонили.

– Я понимаю, – тихо ответил Дронго, – простите,что доставил вам такие неудобства. У меня есть еще один личный вопрос. Неотносящийся к делу. Только для себя. Личный вопрос. Разрешите?

– Если не конкретный вопрос, то зачем вы его задаете? Я могуи не ответить. Какой у вас вопрос?

– Факир сказал мне, что вы неизлечимо больны и толькопоэтому он дал мне ваш номер телефона.

Изумрудов усмехнулся. Прошел несколько шагов. Затем взглянулна Дронго:

– В общем, он сказал вам правду. Дело в том, что сразу посленашего разговора я должен буду «умереть». В течение суток или двух. И в этомгороде больше никогда не будет Георгия Аристарховича Изумрудова. У меня ужесейчас другой номер телефона. В моей квартире будет жить другой человек, аИзумрудова похоронят на одном из городских кладбищ, и на могиле будет даже мояфотография. Поэтому он так и сказал.

– Неужели у вас столь абсолютная конспирация? Я всю жизньзанимаюсь организованной преступностью, но даже я не мог предположить, чтосуществуют такие люди, как вы, господин Изумрудов.

Дронго обратил внимание на автомобиль, который следовал заними на некотором расстоянии. В затемненном джипе сидело несколько молодыхлюдей. Еще двое крепышей шли за ними по другой стороне улицы. Неужели этосотрудники правоохранительных органов?

– Мы уже реликты прошлого, – признался ГеоргийАристархович, – сейчас появились компьютеры, Интернет, мобильная связь.Такие люди, как я, уже никому не нужны. Ни своим, ни чужим. Мы становимсяпросто опасными для своих и не нужными для чужих. Просто обо мне еще помняттакие «динозавры», как Факир. И, к сожалению, некоторые дотошные сотрудникиправоохранительных органов из тех, кого не успели выгнать за последниепятнадцать-двадцать лет.

– Ясно. Значит, я причинил вам определенные неудобства.Приношу свои извинения.

– Ничего страшного. Я все равно должен был менять свойадрес. Время от времени нужно менять прописку. Это помогает оставаться насвободе, дышать свежим воздухом. Прощайте, господин Дронго. Хочу сделать вам напрощание и свой комплимент. Я много о вас слышал. Говорят, что вы неплохойспециалист. И человек, с которым можно договариваться. Постарайтесь не менятьсякак можно больше. Это тоже полезно для здоровья.

– Я уже обратил внимание, как за нами следят сразу с двухсторон, – заметил Дронго.

– Конечно следят. Если бы вы оказались не тем человеком,который разговаривал с Факиром, то эти ребята сразу бы начали стрелять.

– В меня?

– Нет, в меня, – ответил Изумрудов, – моя головаеще набита такими ценными сведениями, что их не следует выдавать сотрудникамправоохранительных органов. Поэтому в какой-то мере Факир был прав, когдаговорил о моей возможной болезни. Только в самом сложном случае у меня был быхотя бы один шанс на выздоровление. А если бы вы привели с собой сюдасотрудников милиции, такого шанса у меня не осталось бы. Ни единого. И еслидаже предположить, что каким-то чудом меня сумели бы здесь арестовать и яизбежал бы смерти, то уже сегодня вечером меня бы убили в камере, как бы хорошоменя ни охраняли. Даже если бы меня посадили в одиночную камеру, то и тогдаменя убил бы кто-то из офицеров милиции или ФСБ, которому заплатили бы огромныеденьги за мою ликвидацию. Я носитель слишком ценной информации. Чтобы меняустранить, многие готовы заплатить не один миллион долларов. Достаточно того,что я знаю имена некоторых «казначеев», которые никто и никогда не должензнать.

– Я начинаю чувствовать себя должником Факира, –пробормотал Дронго. – Спасибо за то, что со мной встретились. И прощайте.

– Прощайте, – кивнул Изумрудов.

Дронго быстро перешел на другую сторону улицы. Его провожаливзгляды сразу нескольких молодых людей. Изумрудов стоял, опираясь на палку,словно памятник прежней жизни. Дронго вспомнил, на кого был похож этотудивительный человек. В его лице было что-то чеховское. «О чем я думаю? –разозлился Дронго. – Сравниваю великого писателя с криминальнымавторитетом. Хотя наверняка Изумрудов в жизни не совершал ничего плохого. Егоберегли, как своебразный мозг, который всегда нужен криминальной братии. Как«хранителя традиций». Кажется, у кавказских цеховиков были такие «третейскиесудьи», которые решали все споры, возникающие между разными сторонами. И ихрешения считались обязательными для всех. Но цеховиков давно уже не было. Однихрасстреляли, другие ушли в легальный бизнес, третьи стали обычнымиуголовниками.