Доктор принялся рассказывать. Ночью в больницу доставилиИлью Наметкина. Парень был в насквозь мокрой одежде. С его рук капала кровь.Прежде чем впасть в невменяемое состояние, он рассказал, что ехал вместе сосвоей любовницей Аленой Шергиной на ее дачу. Дорога скользкая, а Илья неслишком ловкий водитель. На повороте он не справился с управлением, и «Жигули»слетели с шоссе. На беду, это произошло на берегу довольно широкой и глубокойреки со смешным названием Моська. Машина рухнула вниз с крутого обрыва и мигомзатонула. Илья не помнит ничего: ни как упал в воду, ни как вылезал из нее,разодрав в кровь об острые обломки льда руки. Ему в тот вечер повезло дважды. Впервый раз, когда остался жив и сумел выплыть, и второй, когда его увиделиместные парни, катившие с дискотеки домой. У них оказался мобильник, «Скорая»приехала мгновенно. Алена осталась на дне.

— Ее не нашли? — тихо спросил я.

Услышав этот вопрос, Варя снова судорожно зарыдала. Докторпостучал кулаком в стену. Появилась толстая девица, облаченная в белый халат,слишком узкий для ее мощной, грудастой фигуры.

— Слушаю, Степан Аркадьевич, — сказала она.

Врач кивнул на Варю:

— Ася, отведи ее и сделай…

Название лекарства я не разобрал, но медсестра великолепнопоняла, что имел в виду доктор.

— Пойдем, милая, — легко подхватила онаВарю, — что ж поделать, так господу угодно.

Причитая, она уволокла женщину за дверь. Степан Аркадьевичвыжидательно уставился на меня.

— Алену не нашли? — повторил я.

Врач развел руками:

— С утра водолаз работал, машина на дне, двери открыты.Наверное, труп в сторону отбросило. Думаю, еще, конечно, походят по дну, датолько скорей всего весной обнаружат, а может, и нет. Моська — река хитрая,очень глубокая, с омутами. Эх, сколько я ни говорил на районных совещаниях, всебез толку.

— О чем?

— Так на том месте три-четыре аварии в год случаются.Шоссе делает крутой поворот, выходит на берег Моськи и снова сворачивает всторону, такая крутая петля получается, вот машины и слетают с обрыва. Не далеекак осенью Иван Леонтьев утонул, тракторист. Машину нашли, а самого лишь черезтри недели обнаружили, течением утащило да под обрыв затолкало.

— Разве зимой есть течение? — усомнился я. —Простите за дурацкий вопрос, но я действительно не знаю.

Степан Аркадьевич пожал плечами:

— Сам не слишком в этом разбираюсь. Но чуть выше, вЛуковске, стоит завод красок, он сливает в Моську всякую дрянь. Тут летом тозеленая вода течет, то красная. Поэтому Моська совершенно непредсказуема, онауже не обычная речка, а мутант, и живет по своим законам. Знаете, какую рыбутут иногда вылавливают? То безглазую, то двухголовую.

— В каком состоянии Илья?

— Физически в удовлетворительном, несколько ссадин,ушибы, порезанные руки. Но у него посттравматический шок, разговаривает струдом, в основном спит.

— Можно с ним поговорить?

Степан Аркадьевич встал:

— Попробуйте.

В палате Илья оказался один. Остальные кровати стояли безпостельного белья, очевидно, жители Луковска предпочитали болеть дома. Наметкинвыглядел ужасно, лицо сине-зеленого цвета, все в пятнах йода.

— Илья, — позвал я, — слышишь меня?

Юноша открыл глаза:

— Папа…

— Нет, это Иван Павлович, помнишь меня?

— Нет.

— Вы с Аленой вчера были у нас.

— Где она?

— Ты не знаешь?

— Нет.

— Зачем вы поехали в Луковск?

— На дачу, к Алене.

— Помнишь, как упал?

— Куда?

— В воду.

— В какую?

Я замолчал. Похоже, продолжать разговор бессмысленно.

— Где Алена? — монотонно спрашивал Илья. —Где? Позовите ее. Алена! Где?

— Пожалуйста, не волнуйтесь, — совершенно спокойноответил доктор, — она сейчас спит в соседней палате. Проснется, и приведемее к тебе.

Илья затих. Я уже хотел уходить, как дверь палатыраспахнулась, и в нее влетела полная женщина лет пятидесяти пяти в зеленоймохеровой кофте.

— Сынок! — завопила она, кидаясь к кровати. —Сыночек! Так и знала, что эта дрянь тебя убьет! Мальчик мой!

— Мама, — прошептал парень и снова закрыл глаза.

— Гадина, — кричала женщина, — мерзавка!Утопила моего ребенка!

— Ляля, успокойся, — пытался остановить ееневысокий крепкий мужчина, вошедший следом в палату.

Но жена продолжала неистовствовать:

— Сволочь! Чувствовало сердце, понимало, беда Илюше отэтой… будет!

— Ляля!

— Молчи, — взвилась жена, — гадюкаподзаборная!

— Илья! — заорала появившаяся на пороге Варя. Онабыстро подлетела к кровати и буквально упала на парня. — Ты убил Алену!!!

— Сука! Утопила Илью! — мигом откликнулась Ляля.

— Все наоборот, — завизжала Варя, — это Ильявиноват! Сначала с дороги съехал, а потом сам выплыл, а мою бедную подружкубросил, мерзавец, чтоб он сдох!!!

На секунду женщины замерли друг против друга. Потом Варяиздала пронзительный вопль, подскочила и вцепилась Ляле в волосы. Палатанаполнилась визгом. Мы со Степаном Аркадьевичем попытались растащить женщин встороны. Куда там! Царапающийся, орущий, колотящий ногами клубок катался поотносительно просторной палате.

— Делать-то что? — растерянно топтался доктор,наблюдая, как дамы вырывают друг у друга пучки волос. — Не умею я с бабамиразбираться.

Я тоже впервые присутствовал при драке нежных созданий и неслишком хорошо понимал, как нужно действовать. Может быть, конфликт утихнет сампо себе? Но баталия, похоже, разгорелась не на шутку.

— У вас есть охрана? — спросил я у СтепанаАркадьевича, краем глаза наблюдая, как отец Ильи быстрым шагом выходит вкоридор.

— Так им платить надо, — заявил врач. —Деньги-то где взять? Местная администрация не слишком нас балует…

И он начал песню о тяжелом положении медицины.