Дуглас, к счастью, был совсем другим. Глэдис твердо знала,что в трудную минуту он всегда будет рядом.

— Мне показалось, что сегодня вечером дети были как-тоуж очень возбуждены, — сказал Дуг, не поднимая головы от бумаг. —Что-нибудь случилось?

— Не думаю. Наверное, они просто радуются, что учебныйгод кончается, и предвкушают поездку на мыс Код. Нам всем давно пора проветриться, —добавила Глэдис, имея в виду в первую очередь себя. К концу года ей допоследней степени надоедало мотаться на машине туда-сюда.

— Жаль, но мне вряд ли удастся взять отпуск раньшеавгуста, — проговорил Дуг, в задумчивости проводя рукой по волосам. Онвкратце объяснил положение дел. Обстановка на рынке требовала дополнительныхмаркетинговых исследований, к тому же с двумя крупными клиентами, недавнообратившимися в фирму, тоже надо было кому-то работать, а из опытных людей встрою остался только он: двое старших менеджеров внезапно заболели, а одинпопросил расчет.

— Действительно, жаль, — просто сказалаГлэдис. — Знаешь, я сегодня встретила Мэйбл. Они с Джеффом собираются вЕвропу на полтора месяца.

Она хорошо знала, что заговаривать об этом с Дугом бесполезно— во-первых, однажды он уже совершенно недвусмысленно высказался по этомуповоду, а переубедить его было практически невозможно, а во-вторых, менять ихпланы на лето было все равно уже поздно. И все же она не удержалась и добавила:

— Вот было бы здорово, если бы будущим летом мы тожесмогли поехать!

— Давай не будем начинать все сначала! — брюзгливоотозвался Дуг. — Я впервые попал в Европу только после того, как закончилколледж. Наши дети тоже вполне могут подождать пару лет — их это не убьет. Крометого, для такой большой семьи, как наша, подобная поездка обойдется довольнодорого.

— Но мы, наверное, могли бы себе это позволить,Дуг, — возразила Глэдис. — Во всяком случае, я не могу говоритьдетям, что нам это не по карману, ведь это будет не правдой!

Она не осмелилась напомнить ему о том, что ее родители чутьне с младенческого возраста возили ее по всему миру. Отец Глэдис — куда бы онни отправлялся по заданию редакции — обязательно вызывал к себе жену, когда унее был отпуск. Таким образом уже к пятнадцати годам Глэдис объездила чуть лине весь мир. Эти совместные путешествия были незабываемы. Ей очень хотелось,чтобы и детей тоже объединяло нечто подобное.

— Мне нравилось путешествовать с родителями, —робко промолвила она наконец, и взгляд Дугласа сразу же стал колючим.

— Если бы у твоего отца была нормальная работа, ты тожене попала бы в Европу так рано, — раздраженно бросил он. Дуг очень нелюбил, когда Глэдис начинала, по его собственному выражению, «давить» на него.

— Ты не прав. Дуг! У моего отца была нормальная работа,не хуже и не лучше других, — возразила Глэдис. — Во всяком случае, онработал больше, чем мы с тобой.

«Чем ты сейчас», — хотелось ей добавить, но онасдержалась. Джек Уильяме был в этом отношении совершенно удивительнымчеловеком. Он обладал колоссальной трудоспособностью и безграничным терпением,что в конечном итоге и помогло ему добиться столь многого. Пулитцеровскаяпремия — не шутка! Впрочем, Дуглас предпочитал об этом не вспоминать, и Глэдисэто очень задевало. Ей казалось, что Дуг ни во что не ставит карьеру ее отцатолько потому, что он добился успеха не за столом, заключая и подписываяконтракты, а путешествуя по всему миру с фотокамерой в руках. Для Дугласа этодействительно не было работой или, по крайней мере, — серьезной работой.«Детские игрушки» — так пренебрежительно говорил он о карьере Джека Уильямса, иему было наплевать, что, играя в эти «игрушки», отец Глэдис получил престижнуюпремию и потерял жизнь.

— Твоему отцу здорово повезло, и ты не можешь этого непонимать, — продолжал Дуг. — Ему платили за его хобби, и платилинеплохо. Ездить за счет издательств по разным экзотическим странам и смотретьна людей — разве это работа? Один удачный снимок — и тысяча долларов у тебя в кармане…Это ты называешь работой? Нет, Глэдис, то, чем занимался твой отец, нельзя исравнить с тем, чем занимается большинство нормальных людей.

— Чем же оно занимается, это большинство? — тихоспросила Глэдис.

— Нормальные люди каждый день ходят на работу и корпят наддокументами, — отрезал Дуг, слегка подчеркнув голосом первое слово. —И при этом им еще приходится считаться с политикой, конъюнктурой мирового рынкаи со всякой чепухой!

В глазах Глэдис вспыхнул огонек, который должен былпослужить Дугласу предостережением, но он его не заметил. Между тем гнев Глэдисобъяснялся не только тем, что Дуг унизил ее отца, перед которым онапреклонялась, но и тем, что при этом он уничижительно отозвался и о ее карьере,словно забыв о том, кем была Глэдис до того, как они поженились.

— Я считаю, что то, чем занимался мой отец, намноготруднее и опаснее, чем просиживать штаны в офисе, и называть его работу «хобби»это… это… пощечина, вот что это такое!

Пощечина ее отцу и ей самой — вот что подразумевала Глэдис,и ее глаза запылали, как два костра.

— Что это на тебя нашло? — удивился Дуглас. —А-а… понимаю. Наверное, Мэйбл опять сорвало с якорей и она пошла куролесить!

Да, Мэйбл действительно сыграла тут определенную роль — сэтим Глэдис не могла не согласиться. Ее подруга всегда была этаким возмутителемспокойствия, и Дуг знал эту ее особенность по рассказам самой Глэдис. Но вданном случае дело было не в Мэйбл, а в том, что Дуг сказал о ее отце. О нем ио ней самой.

— Мэйбл тут ни при чем, — заявила Глэдис. —Просто я не понимаю, как ты можешь так говорить о моем отце, ведь он получилПулитцеровскую премию — высшую журналистскую награду! По-твоему, все егодостижения заключались в том, что он сделал пару удачных снимков взятойнапрокат «мыльницей» и сумел выгодно их продать?

— Ты слишком упрощаешь. — Дуглас досадливопоморщился. — Но согласись, что твой отец был просто фотограф. Он неруководил ни заводами «Форда», ни корпорацией «Дженерал моторе», ни«Майкрософтом». Я допускаю, что у него был талант, но и ты согласись, что вомногом ему просто везло. И если бы сегодня он был жив, он наверняка сказал бытебе то же самое. Такие парни, как он, обычно очень любят похвастаться своимвезением!

— Ради бога. Дуг, прекрати! Какую чушь ты несешь!Может, ты думаешь, что и мне «просто везло»?

— Нет, — спокойно ответил Дуг, успевший овладетьсобой настолько, что на лице его не отражалось даже тени недовольства из-затого, что размолвка с женой случилась именно сейчас — в конце длинного инелегкого для обоих дня. Он продолжал недоумевать, что такое случилось сГлэдис? Быть может, это дети вывели ее из равновесия, а может, во всем виноватаэта невыносимая Мэйбл? Дуг всегда ее недолюбливал, поскольку в ее присутствииотчего-то начинал ощущать странную неловкость. Мэйбл постоянно на что-тожаловалась — на детей, на жизнь, на мужа, и Дуг в конце концов решил, что онаплохо влияет на его жену.