За все то время, что мы находились здесь, количество дней, когда с неба не лили потоки воды, можно было бы пересчитать по пальцам.

Замок Беркред.

Расположенный на скалистой возвышенности посреди огромной долины, больше похожей на огражденный с трех сторон непроходимыми скалами, замок Беркред, поражал каждый раз, когда попадался на глаза.

Огромная чаша, как я теперь уже знал, некогда была полноводным озером, которое брало воду из частых и продолжительных дождей, заливающих этот регион, а так же из подземной реки, протекающей под горами, сейчас представляла из себя подобие кратера.

Замок на возвышенности позволял наблюдать за местностью на многие сотни метров (экспериментально установлено, что на полтора километра), а сама же Чаша достигала диаметра на полсотни километров пересеченной местности, на которой практически ничего не росло, кроме той чащи, в которой похоронены наши соратники.

Проход в Чашу, как называлась местность, имелся лишь один — горный перевал, к которому вела дорога, отходящая от Королевского Тракта.

Защищен он дозорным фортом, после которого путь извилисто проходил вдоль одной из гор и переходил к цепи скал на дне Чаши, меж которыми были перекинуты каменные арки широкого моста, по которому могла бы проехать разом крупная телега и пара конных.

При этом, как и мост, так и крепость, были построены явно в одном стиле, одним зодчим.

Прослеживались общие черты.

А еще замок, как и форт на перевале, разительно отличались от того же Мунназа и других поселений, которые когда-то видели мои спутники.

Мрачный, сугубо военный, без каких-то излишеств, имеющий высокие цилиндрические башни и прямые стены из крупных каменных блоков, увенчанных флагами Восточной Провинции и Лорда Хоксенвильваарена.

Наши лошади катили повозку к массивным воротам, рядом с которыми под навесами располагались стражники.

Потоки воды на мосту сливались через бойницы, которыми были усеяны обе стороны моста.

На дне Чаши уже набралось изрядное количество воды, но чуть позже она уйдет, оставив после себя лишь небольшие озерца.

Вспышка молнии разрезала небо после того, как мы пересекли последний пролет и приблизились к замку.

Стражники, признав нас, без лишних вопросов пропустили за поднятую металлическую решетку, толщина прутьев которой сопоставима с толщиной моей руки.

Навскидку, периметр замка можно было бы просчитать, как равный двумстам метров, но на практике это сложно проверить.

То на картинках у замков в основании правильные фигуры, прямоугольники там, квадраты.

Беркред же… другой.

Его линия стен ломана и практически подходит к границам возвышенности — строители использовали максимум имеющегося пространства.

В среднем — около полуметра-метра от стен до обрыва, да и то, этот природный «опалубок» практически непроходим.

Мы миновали первые ворота, попав под крышу «тамбура» — каменной клетки, являющейся «подъездом» более широкой части крепости.

Здесь уже нас встречала опущенная решетка, а скрывающиеся во мраке «тамбура» дежурные стрелки — лучники и арбалетчики — с интересом поглядывали на наш отряд, спешивающийся с коней и высаживающийся из фургона.

Удостоверившись, что мы те, кто отсюда и выехали, а под тентом нет никого лишнего, стражники пропустили нас под решеткой, которую подняли со стороны утопающего в воде, грязи, мокрой соломе и лошадином дерьме внутреннем дворе замка.

Интересная архитектурная мысль, этот «тамбур».

Понятное дело, что замок можно с относительным комфортом штурмовать только через ворота.

И, если они будут разбиты, то лучники могут осыпать стрелами и обливать кипящим маслом, забрасывать камнями и по-всякому развлекаться и унижать тех, кто ворвется внутрь «тамбура» и будет штурмовать вторые ворота, еще более массивные, чем первые.

Учитывая, что бойницы здесь на высоте трех человеческих ростов, и ни одного прохода куда-либо не имеется, то штурмующим явно будет нехорошо.

Во внутреннем дворе справа располагалась пристройка-конюшя, причем выполненная из камня.

Здесь мы оставили лошадей, и, забрав свои пожитки, а так же мешок с поддельными монетами, под козырьками, тянущимися вдоль внутренней части стены и по периметру любой постройки в замке, отправились в самую большую баню крепости.

Если присмотреться, то можно было бы отметить, что большая часть козырьков в крепости была каменная, из плоских кусков камня, которые местами обрушились и провалы закрыли деревянными щитами.

Похоже, что восстановить крепость в первозданном варианте либо не хотят, либо не могут по каким-то соображениям.

Донжон встретил нас очередной парой охраников, которая смотрела на унылую погоду, кутаясь в плащи.

Здесь мы разделились — отряд пошел на верхние этажи, чтобы отдохнуть, я же пошел к военному командиру всего этого бардака.

Комендант находился на первом этаже донжона и, до недавних пор путь на верхние этажи был заблокирован для гарнизона.

В прямом смысле заблокирован — там стояло заклинание, которое счищало любую плоть с костей.

Сотни крысиных трупиков не дадут солгать.

Но с нашим приездом Корделия, которая устанавливала защиту здесь и в некоторых других частях замка более десяти лет назад, по щелчку пальцев наградила нас чем-то вроде магического иммунитета.

Снять защиту она не смогла, потому что не помнила как ее поставила и какие заклинания использовала.

Комендант нам тоже помочь не мог — он уже десятый на этом посту за последние пять лет, а с предшественниками переговорить он не мог.

Ибо с мертвецами разговаривать не умел.

Гарнизонная служба в Беркреде — это что-то вроде ссылки или отложенной смертной казни, которую приведут в исполнение местные монстры.

Наше появление здесь было воспринято без особого энтузиазма, поскольку не мы первые сюда направлялись Магусом.

Но я твердо решил, что здесь точно никто из моих товарищей не умрет.

В стенах чувствовалась остаточная магия, достаточно сильная, отдающая Тенями, но… Как-то отдаленно. Как будто ты стоишь на крыше многоэтажки и пытаешься по запаху определить какой тип выпечки готовят в пекарне на цокольном этаже.

— Когда мне сказали, что вы живы, я не поверил, — комендант, низкорослый крепкий мужик с одним глазом и уродливым шрамом от подбородка до залысин, встретил меня у дверей комнаты, которую использовал в качестве рабочего места.

Простая кольчуга, несколько латных элементов довольно плохого качества, родовой меч — очень и очень неплохой — выдавали в нем обедневшего аристократа, который пошел на службу лишь потому, что война являлась единственным его умением.

— Меня и моих людей не так-то просто убить, — я бросил к его столу мешок с фальшивыми монетами, а второй, пропитавшийся кровью, водрузил на стол, после чего бесцеремонно рухнул на старое, поеденное молью и отдающее плесенью кресло, второе в этой комнате.

Комендант открыл мешок, вздрогнул, увидев голову некромантши, подавил рвотный позыв от шибанувшего в ноздри запаха разложения.

— Господин Глеб, — прикрыв рукой нос, он стянул горловину мешка, после чего начал перематывать его бечевкой.

Но запах уже распространялся по комнате, поэтому комендант приоткрыл половинку единственного окна в стене, впустив свист ветра и грохот дождя.

— В следующий раз можно демонстрировать головы отродий не в моем