Этот элементарный и всем доступный седативный(проще говоря, успокаивающий) препарат усиливает действие снотворного инаркотиков. Возможно, догадки Николая насчет того, что Гриша подсел на«колеса», были отчасти правдивы. Хотя, не исключено, Гриша пил аминазин, какраз чтобы успокоиться. Снять стресс. Однако, судя по бурной реакции,последовавшей затем, у него гипотония по жизни, а гипотоникам аминазинстрожайше противопоказан. До полного коллапса можно доуспокаиваться. Вот так иполучилось, что Гриша вместо того, чтобы помочь Николаю поскорее добраться додому, задержал его на два часа, даже на два с половиной. Оказал, называется,медвежью услугу.

Но чем же это был так взбудоражен Гриша, еслиему потребовалось успокоиться с помощью аминазина как раз перед выездом, ведьне прошло и двадцати минут, как его скрутило…

Скрутило очень кстати, если поразмыслить.

Николай медленно покачал головой, не в силахповерить внезапной догадке, но она просто-таки во весь голос кричала о своейправоте, и он вынужден был наконец прислушаться.

Теперь понятно, что случилось с Гришей!Накануне выезда от Родика он нарочно выпил как минимум четыре таблеткиаминазина, да еще разжевал небось, да еще запил теплой водичкой, чтобы получшевпитались. Это была такая же мастырка, как проглатывание в тюрьме знаменитыхгвоздиков, склеенных хлебным мякишем.

Зэки сознательно рискуют своим здоровьем,чтобы оказаться в больнице. Гриша сознательно рисковал своим здоровьем, чтобызадержать Николая по пути домой на елико возможно долгий срок.

И надо сказать, ему это удалось! Все-таки врач«Скорой помощи» – даже в нерабочее время врач. И не бросит больного человека,пока не доставит его в больницу. Да Гриша еще небось усилил симптомы-то,симулировал полную отключку, чтобы произвести наиболее сильное впечатление налоха-доктора, у которого клятва Гиппократа, как было недавно сказано, на лбунаписана.

Николай усмехнулся. Как было недавно сказано –кем? Вот именно… Гриша не сам придумал эту авантюру с аминазином. Гриша тут неболее чем кукла. Задержка эта была нужна Гришиному хозяину – Родику Печерскому…

Зачем?

Ответ – невероятный и невозможный, но при этомединственно возможный и вероятный – таков: чтобы в это время кто-то побывал вдоме у Николая и увел отсюда Нину.

Зачем?! Как могут быть связаны эти двачеловека – Родик и Нина?

Множество мыслей промелькнуло в голове, отсамых невинных до самых позорных, и Николай зажмурился от стыда. Стыдно былосебя… Если бы Нина знала Родика, она бы никогда не позволила Николаю идти кнему разыскивать Жеку и Киселя!

На самом деле все просто, Николай практическине сомневался в правильности своей догадки. Каким же дураком он выставил себяперед Родиком, выспрашивая об этих братках. Они явно работают с ним в однойсвязке, и если Жеке и Киселю не удалось выполнить заказ и убрать Нину, этосделал Родик. Неведомо, как Инна и Антон добрались до печерского авторитета ивзяли его в долю. Впрочем, Инна вроде бы адвокат, у нее разнообразные связи. АДебрский… Родик сам сказал, что знает человека с такой фамилией!

Но почему? Что им всем сделала Нина? Какой быгадостью на поверку ни оказался внешне вальяжный Родик, трудно представить егов роли заказного убийцы, который взялся разрешать банальную проблему любовноготреугольника. Он мог вмешаться в эту ситуацию только ради больших денег иликакого-то их эквивалента. Например, убойного компромата, дающего власть над…Над кем?

Бесполезно гадать. Бесполезно пытатьсяпроникнуть в мысли «волка», который поиграл с «лепилой» мягкой лапой, а затемвдруг выпустил когти. «Мало ли какие у меня на тебя виды», – загадочнообмолвился Родик. И еще он сказал: «Если что, тебя на лоскуты нарежут».

Это было предупреждение, Николай понял толькотеперь. «Не суйся в мои дела, – недвусмысленно намекнул Родик. – Еслихочешь жить – сиди тихо, стерпи, когда я начну вытирать о тебя ноги».

Ну что ж, Николай сам дал повод так с собойпоступить. Стоит только вспомнить, как он задирал нос, рассказывая о знакомствес могучим авторитетом Родиком Печерским, как гордился, что «на дружеской ноге»– с кем? С ворюгой! С преступником! Правильно делал железобетонный Палкин, чтопоглядывал на Николая презрительно.

Палкин… Палкин тогда сказал: «Жаль, меня тамне было, я бы этим браткам… Они бы у меня получили по сопатке! Ишь, расплодились,элементы!»

Вот именно!

Николай бросился к телефону. Сегодня дежурятПалкин и Веня Белинский, друг юности и задира, каких мало на свете. И, еслиповезет, Палкин все-таки даст по сопатке этим браткам!

* * *

Он предполагал, что теперь все пойдет наперекосяк,но чтоб до такой степени…

Еще когда Инна сказала, что видела во двореНину, вдобавок – с дочкой на руках, Дебрский ощутил даже не дурноепредчувствие, а нечто сродни отчаянию. Ну, раз не повезло клинически, ну, два,но чтобы вот так, до бесконечности… Наверное, это был знак, что надоостановиться, хотя бы на сегодня, дать ситуации передышку, однако он положилсяна авось, последовал старому правилу, мол, бог троицу любит… Какого черта!Опять все лопнуло, опять! И единственное, что теперь может спасти ситуацию, этоего собственные действия. Он должен немедленно ехать в Карабасиху, найти Нину,успокоить ее, убедить, что своим глазам нельзя верить, потому что черное – этобелое, а если ей кажется наоборот, то она ошибается.

Он даже Инне ничего не стал объяснять.

Лицо у нее было бледное-бледное, под глазамизалегли тени. Такой разбитой Дебрский ее давно не видел – вернее, никогда. И онвпервые подумал, что, может быть, не только он разуверился в удаче, но и Иннатоже?

Эта догадка испугала его до такой степени, чтозахотелось поскорее уйти. Он всегда черпал у Инны силы и уверенность, она дажев шутку называла его энергетическим вампиром, и почувствовать вдруг, что ейсамой нужна его поддержка, его энергия…

Ну, нет. Антону сейчас самому нужны силы. Надолгую дорогу в ночи, на разговор с женой, а может быть, и с ее дедом, которогоон не любил и боялся, потому что, хоть тот и держался очень благопристойно ирадушно, Дебрский всегда знал, что старый учитель видит его насквозь ипрезирает. И до чего же омерзительно было чувствовать, что этот высокомерный ипроницательный господин для них с Инной столь многое значит, они, строгоговоря, зависят от него!

Он бежал по пустому подземному переходу квокзалу, где на охраняемой стоянке стоял его «Форд» – Антон всегда его тамоставлял, когда уезжал в Москву или шел к Инне. И даже сегодня ночью, когда онметался между своим домом и Гордеевкой, не изменил отработанной привычкетаиться, скрываться. Хотя среди ночи-то какое это имело значение?