Марио занес руку, Томми схватил стул. После короткой отчаянной борьбы парню удалось выхватить стул и поставить его на пол позади себя.

— Ладно, Том, — мягко сказал он. — Возможно, я заслужил такое обращение. Ты был в своем праве. Но если ты привыкнешь так выражаться, то однажды ляпнешь что-нибудь при Анжело или своем отце. И вот тогда не беги ко мне жаловаться.

Он сглотнул.

— Ты был какой-то странный перед представлением, и я решил зайти посмотреть… но ладно, как хочешь. Только не жди, что я снова приползу на брюхе с извинениями. В следующий раз ползать будешь ты.

— Ползать?! Поцелуй меня в зад!

Марио криво ухмыльнулся.

— Пока не извинишься — нет.

— Грязный… — Томми кинулся на него.

Марио, ступив в сторону, сгреб его за плечи. Томми поставил ему подножку, и оба рухнули на пол. По-настоящему обозленный, Марио схватил его за волосы и ткнул лицом в пол.

— Хочешь полный рот грязи — ты его получишь!

Томми рывком высвободился.

— Это ты сейчас будешь грязь жрать, сукин сын!

Обмениваясь ударами, они покатились к дверям.

И тут дверь распахнулась, и в проеме — в свете вечернего солнца — возник силуэт Анжело.

— Господи Иисусе, — выдохнул он. — Что вы делаете? Ваши вопли от конюшен слышно!

Марио быстро отпустил Томми и сказал:

— Просто учу его манерам. Он мне нагрубил.

Одновременно с ним Томми заявил:

— Я ему надерзил, и он хотел, чтобы я извинился, вот и все.

Услышав собственный голос, Томми поразился инстинкту, толкнувшему обоих встать на защиту друг друга.

— Поднимайтесь, — пихнув Марио ногой, Анжело вздернул Томми за воротник. — Не стыдно избивать ребенка, Мэтт?

Томми вывернулся.

— Он меня не избивал. Я огрызнулся, а он велел мне не совать нос в его дела.

— Кошмар! — сердито фыркнул Анжело. — Да что с вами творится! То вы как сиамские близнецы, водой не разольешь, а в следующую минуту грызетесь как кошка с собакой. Хуже парочки гомиков из твоей дурацкой балетной школы!

Он сказал это между прочим, ничего конкретно не имея в виду, и Томми задышал свободнее.

— А я надеялся, что без Джонни такого больше не будет. Ладно, упрямцы, немедленно миритесь. Раз ведете себя, как маленькие, то и обращаться с вами буду соответственно. Стыдно! Устраивать потасовки! В вашем-то возрасте!

Марио мрачно протянул руку.

— Беру свои слова обратно, Том. Ладно?

Томми так же напряженно отозвался:

— Как ты и говорил, мне не стоит совать нос в чужие дела.

Наблюдающий за ними Анжело нахмурился.

— Чертовы дети. Ладно, Том, заканчивай здесь и убирайся. Мэтт, твоя подружка ждет тебя возле палатки с едой.

Но когда они разошлись в разные стороны, Анжело, по-прежнему хмурясь, стоял в дверях.

Ослепительная жара Техаса сменилась сухими ветрами Оклахомы. Шли последние недели сезона. Как-то вечером в начале сентября было слишком жарко, чтобы сразу расходиться по трейлерам. Завтра была воскресная стоянка, и лихорадка сборов еще не началась. Томми и Марио, которые лениво шатались по улице, наслаждаясь прохладой и прихлебывая ледяную апельсиновую газировку, завели разговор с двумя девушками, признавшими в них воздушных гимнастов. Обеим было лет по восемнадцать — симпатичные, с быстрыми жаждущими глазами, с чересчур завитыми волосами вокруг одинаково острых бледных лиц, одетые в слишком обтягивающую для пышных фигур одежду.

Не было ничего странного в том, что поклонники поджидали артистов после представления. Они подходили, задавали глупые или умные вопросы, пытались завести знакомство. Часто среди них бывали девушки с робкими или наглыми лицами — иногда в сопровождении брата или какого-нибудь хмурого парня, мнущегося позади. Томми научился общаться с ними — вежливо, с юмором, не раздражая их мужчин.

Эта парочка выглядела глупее прочих. В удивлении Томми заметил, что Марио вовсю изливает свое обаяние на более старшую девушку. Поймав его сигнал (их отношения более или менее наладились. Правда, без прежней близости, но они хотя бы разговаривали), Томми отвечал на дурацкие вопросы и отделывался небрежными замечаниями. А потом Марио — к еще большему изумлению Томми — тронул его за плечо.

— Как тебе, Том? Давай возьмем машину и прокатимся в город. Пиво, сэндвичи… Поедем?

— Надо предупредить родителей.

Надевая галстук и пиджак, Томми сказал матери, что они познакомились с девушками и едут в город. Та выслушала с явным неодобрением, но промолчала.

Автомобиль Сантелли уже стоял в воротах. Томми сел на заднее сиденье с одной из девушек, вторая скользнула к Марио на переднее, ляпнув что-то об одноруких водителях.

— Как тебя зовут? — спросил Томми.

— Присцилла. А сестру — Хелен.

Их фамилиями она не озаботилась. Только прижалась теснее и обняла его за пояс.

— Будем дружить.

Хелен показывала дорогу. Через некоторое время они остановились у сомнительного вида заведения с оранжевой неоновой вывеской «ПИВО». Томми, вспомнив последний раз, когда пытался зайти в бар, напрягся, но Присцилла, словно почувствовав его колебания, сказала:

— Все в порядке, нас здесь знают… Никогда не задают лишних вопросов.

Внутри было шумно, людно и не особенно чисто. Они сидели на замусоленных стульях, угощаясь пивом и гамбургерами. Вкус пива Томми не нравился, но он пил и пытался поддерживать разговор. Присцилла рассказала, что ей восемнадцать, что они с сестрой работают на мельнице, и отец не разрешает им ходить на свидания.

— Только мы все равно убегаем, — хихикала она. — И никогда не встречаемся с теми, кого папа знает.

Покончив с пивом, Томми обнаружил, что говорить стало легче. Присцилла охотно с ним болтала, и он чувствовал себя польщенным, изо всех сил желая, чтобы она не сравнивала его с Марио. Тот, красивый и