А если нет, он поедет к Амидеи. И все равно увидит ее. Постарается все объяснить. Вот только сложно будет подобрать слова, способные оправдать его вчерашний поступок.

– Габриэль! – Стоило переступить порог окутанного иллюзией дома, как его окликнула Франческа. Неуверенно коснулась плеча ведьмака и, дождавшись, когда тот к ней обернется, вымученно улыбнувшись, попросила: – Мы можем поговорить?

– Фра, мы ведь уже обо всем поговорили, – чуть не застонал молодой человек. Он и предположить не мог, что подруга детства окажется такой приставучей.

– Это не про нас. Мне нужно кое в чем тебе признаться. И… извиниться. – Девушка замолчала, ожидая его реакции. Подбодренная коротким кивком, пошла по направлению к террасе.

Следуя за своей экс-невестой, Габриэль оглядывался по сторонам, надеясь отыскать среди собравшихся Лану. Но ни ее, ни Дарио с Лукой нигде видно не было.

Оказавшись наедине с ведьмаком, девушка до боли закусила губу и принялась нервно теребить золотую подвеску на браслете, что украшал ее тонкое запястье.

– Фра… – немного раздраженно произнес Габриэль, намекая, что терпение у него на исходе.

Пожелав себе удачи, юная ведьма негромко призналась:

– Это из-за меня ты поссорился с… Ланой, – имя соперницы и, как оказалось, счастливой победительницы выговорила с трудом, болезненно поморщившись.

– Объясни! – помрачнев, потребовал Салвиати.

Вглядываясь в заострившие черты ведьмака, с напряжением ожидавшего ее разъяснений, девушка, нервно вздохнув, тихо проговорила:

– Я использовала яд, превративший ваши чувства друг к другу в ненависть.

Несколько секунд Габриэль стоял неподвижно, глядя на свою давнюю подругу. Та сначала побледнела, занервничала под его холодным взглядом, а потом краска стыда залила ее лицо. Франческа принялась сбивчиво оправдываться:

– Лучия утверждала, что на твоем здоровье это никак не отразится, вот я и решила рискнуть. Действовала на эмоциях. Прости. – Заметив, как его глаза темнеют от гнева, опустила голову.

– Никак не успокоится, стерва, – поморщился Салвиати, имея в виду предприимчивую травницу. – И ты… – Немалых усилий стоило Габриэлю совладать с собой, не сорваться и не наорать на глупую девицу. Кое-как придушив гнев, с неприязнью бросил: – От тебя я не ожидал такой подлости.

– Габри, извини, – на глаза девушки навернулись слезы. – Не думала, что все так получится. Просто пыталась вернуть свое счастье.

– Франческа! Какое, к демонам, счастье?! – самовнушение не помогло, он все-таки взорвался. – Ты меня никогда не любила! Иначе бы не предложила перед переездом в Штаты жить каждому своей жизнью. Вот я и жил, и познакомился с Русланой. Надеялся, что ты, как моя подруга, все поймешь и мы расстанемся по-хорошему. А ты чуть не превратила нас с Ланой во врагов! Я вчера весь вечер вел себя с ней, как последняя сволочь!

Наверное, он бы еще много чего ей наговорил, а потом потащил бы каяться и объясняться перед его ланимой, если бы не появление Луки, избавившее Франческу от дальнейших унижений.

– Габриэль! – Даже не обратив внимания на заплаканную подругу, ведьмак выкрикнул: – За мной. Быстро!

Габриэль уже и забыл, когда в последний раз видел Луку взволнованным. Да и видел ли вообще. Тот всегда умело скрывал любые эмоции, прячась за язвительностью и насмешкой.

– Знаешь же, что меня привлекает в твоей девушке, – едва не переходя на бег, оглянувшись, бросил приятель. Не дожидаясь, пока Салвиати выскажет все, что думает о его пристрастиях, торопливо добавил: – С ней что-то случилось. Я как никогда остро чувствую ее запах! – Выбежав на улицу, Лука на мгновение замер, впитывая в себя окружающие ароматы. Затем, отойдя на несколько шагов, склонился и поднял с травы какой-то предмет.

Габриэль опустился на корточки рядом, забрал у друга кулон, не так давно подаренный Лане. Чароит потемнел, став похожим на маленький уголек; цепочка оказалась разорвана, тускло блестела в сумеречном свете. Ведьмак провел рукой по примятой траве. Ладонь окрасилась кровью.

– Она сопротивлялась, – осматриваясь вокруг, озвучил и так очевидное Лука, пока Габриэль, будто загипнотизированный, смотрел на свою руку, обагренную чужой кровью. Кровью его ланимы.

– Найди Дарио, – велел, поднявшись. Зажмурился на миг, давая себе возможность собраться, справиться со страхом, не позволить панике завладеть разумом. А вот со злостью на друга совладать не удалось. – Где, демон побери, его носит?! Не мог он не почувствовать, что Лана в опасности!

Лука скрылся в доме. Габриэль с досадой сунул бесполезное украшение в карман. Теперь в кулоне не ощущалось магии. Кто-то или что-то мастерски нейтрализовал их заклинание.

Ведьмак резко обернулся, почувствовав совсем близко демоническое присутствие. Хорошо знакомой ему мерзкой твари, которую уже давно следовало уничтожить.

– Если посмеешь сделать ей больно, – голос ведьмака дрогнул от ярости, – будешь умирать долго и нудно.

– Подожди-и-и, – послышался тихий, шипящий голос. Темная, едва различимая в сумерках тень, оплетавшая ствол молодого деревца, метнулась к ведьмаку и замерла, нависнув сверху. – Я знаю, кто похитил твою ведьму.

Шану нравилось жить в мире людей. Здесь было намного интереснее, чем в мире спящих. А стрэги, у которых он был на подхвате, давали достаточно крови, чтобы поддерживать его существование. Много демоненок не просил, был рад и малой капле.

Единственное, что отравляло ему жизнь, это ненависть к бывшему хозяину. Предательство которого он так и не смог забыть. Столько лет служил Альфео верой и правдой, а тот так жестоко с ним обошелся. Хотел безжалостно изгнать его с земли.

Демон жаждал мести, вот только против всемогущего стрэга он был бессилен.

Другое дело, если бы Альфео вдруг лишился своих способностей, а следовательно, и защиты демонов. Тогда бы Шан на нем отыгрался, вдоволь его помучив. Но без веских на то оснований старейшины кланов Силу у стрэга не отберут, побоятся ропота других отступников.

Поэтому Шан выжидал, когда Альфео совершит ошибку и сам предоставит ему возможность вендетты. И попутно следил за горе-девчонкой, которая в последнюю их встречу повела себя так странно и нелогично. Он пытался ее убить, а она его пожалела.

«Явно не все в порядке с головой», – пришел к выводу демон и, когда было нечем заняться, наблюдал за убогой.

Долго хихикал, когда та, не задумываясь о последствиях, выставила Салвиати из собственного дома. Полностью поддержал ее решение, когда хотела с помощью зелья забыть о вредном ведьмаке. И посыпал голову пеплом, когда она, дура такая, все-таки не забыла.

А мстительную ведьмочку, безжалостно отравившую эту недалекую, по мнению Шана, туристку, чуть не искусал в порыве негодования. С трудом удержался от соблазна, побоявшись, что тогда за ним, скорее всего, начнут охоту и рано или поздно найдут. А Шан больше всего на свете дорожил своей шкурой.