Я кротко дослушал, вернее, дождался, когда его голосперестал жужжать над ухом, сказал мирно:

– А кто тебе сказал, что это моя личная страничка? Этустраничку делаю, все верно, я. И буду поддерживать, но это сайтик женымоего шефа. Мне за это платят. К тому же я приучаю людей к Интернету.Богатых людей, могущественных. Лучше пусть они будут на нашей стороне, настороне интернетчиков, чем на той, что бросает в нас камни.

– А-а-а…

– К тому же, – объяснил я, – вот такимипростенькими штучками я поднял свой рейтинг на такую высоту, что мне предложилиделать байму. Помнишь, мы сколько раз о таком говорили?.. Сделать свою,отечественную?

Он заинтересовался, спросил:

– Байму? Это игру, что ли? А как финансирование?

– Четыреста долларов в месяц, – сказал я, – покаделали первую треть. Шестьсот – когда начали вторую. И восемьсот –когда приступим к последней части.

Волощук изумленно покрутил головой.

– Неплохо, даже очень неплохо… Он надеется много заработать?

– Да нет, – ответил я с усмешкой, слишком ошарашенный унего был вид. – Байма остается в нашем полном распоряжении. Ему достаточнотого, что его имя будет в титрах.

Волощук ахнул:

– Не понимаю! Так в чем же его выгода?

– В удовольствии, – объяснил я кротко. – Ты,когда угощаешь мороженым за свои бабки, сам же чувствуешь удовольствие?

– То мороженое, а то такие бабки!

– Все зависит от размера кошелька, – ответил я ещесмиреннее. – Еще вопросы есть?

Теперь он с уважением смотрел на экран, где я расставлялзавитушки, финтифлюшки, розовых амурчиков, двигающиеся гифы.

– Вопросов нет, – ответил он. – Есть предсказание.Если хочешь – пророчество!

– Ну-ну!

– Ни фига у вас не получится!

Ревун наконец принес плату, осторожно распаковывал, снималслои целлофана.

– Ты так уверен…

– Как будто не знаешь, – оскорбился Волощук, –почему! Даже в Юсе эти фирмы рассыпаются, как будто их из песка лепили, а ужнаши ваньки… Да у нас руки не оттуда растут, мы в соплях путаемся, мы вообщеуроды, а вы взялись делать игрушку… когда не всякую юсовскую в состоянии пройтидо конца без кодов!

Я стиснул челюсти. А Волощук, видя мое угрюмоемолчание, победно начал перечислять сотни причин, по которым никакаякомпьютерная игра руками наших умельцев просто невозможна. В прынципе!

Я угрюмо молчал, ибо Волощук прав. Скорее всего, изнашей затеи ничего не получится. Где-то да все рухнет. Слишком много против… Ночто предлагает Волощук? Да ничего, кроме «Ничего у вас не выйдет». Как легколюбому ничтожеству мимикрировать под умного лишь тем, что все критикует иотвергает! Какая удобная позиция для труса. Критиковать, ничем не рискуя.Критиковать, прекрасно зная, что в девяти случаях из десяти он абсолютно прав.И как трудно что-то делать, тоже зная, что из десяти попыток удачной можетоказаться лишь одна…

Да, но что с правоты труса? Зато вот тот, кто девять раз расшиблоб о стену, на десятый все-таки проломится в дивный волшебный сад…

Ревун поставил карту, резетнул, мы молча ждали, пока компзагрузится, определит новый дивайс, а он плюхэндплеевский, потом этот Ревунпрервал наше молчание:

– Игры… это несерьезно. Я десять лет за компом, но ещени во что не играл. Мое дело – фотошоп, кварк, проги… Это – да,это – понимаю.

Волощук сказал мне усмешливо:

– Ну, что скажешь?

– Ты тоже ни во что не играешь? – спросил я.

– У меня дела поважнее, – сказал он с настольковысокомерной усмешкой, что я сразу поверил: да, этот никогда не играет. –Намного. Даже не берусь сравнивать!.. Вообще, любые дела поважнее, чем гонятьпо экрану человечка… что есть всего лишь умело написанная программа.

Я стиснул челюсти, зубы уже болят от жажды ответить, ночто ответить, если он абсолютно прав? Как прав и мой сосед по лестничнойплощадке, хороший такой столяр Вася, он не понимает, как это можно заниматьсятаким никчемным делом, как книжки читать, глаза портить, когда можно балконзастеклить, розетки поменять, обои в прихожей пора бы заменить, а там и осеньскоро, надо приготовиться вывезти с дачи самое ценное, чтобы зимой голодныебомжи не разворовали…

И вообще Волощук абсолютно прав: как программист можетлегковерно баймить, ведь он, в отличие от простых юзеров, прекрасно понимает,что это работают лишь попеременно включающиеся условные символы программы? Всеверно, все верно… Точно так же художник знает, что на холсте нет ничего, кроместа граммов всяких красок, так что и смотреть неча, а писатели и журналистызнают, что книги – всего лишь убогий набор из тридцати условных значков…

Да что там программисты, писатели, художники! Мы все знаем,что Земля – планета, что вращается вокруг Солнца, но все мы видим, чтосолнце утром выползает из-за края неподвижной земли, а вечером опускается запротивоположный край огромной и незыблемой земли.

Ревун прогнал по тестам, я следил, сам сел и прогнал еще подвум добавочным, сказал коротко:

– Беру. Еще есть?

Волощук кивнул Ревуну:

– Видишь? Я ж говорил, что он крутой… Андрий, у нассейчас нет, но ты скажи, сколько тебе надо, и к вечеру я достану хоть прямо изСиликоновой долины! Кстати, только что поступил Voodoo5 6000. Четырехчиповыйкрокодил. Если у тебя толстый кошелек, то сможешь побахвалиться перед девками видеокартойсо 128 метрами памяти! Плюс свой блок питания. А стоит всего-то восемьсотдолларов!

– Неплохо, – согласился я. – Если учесть, чтоПентиум-4 оценили всего в 635 зеленых. Заверни пару.

Ему показалось, что ослышался.

– Две?

– Две.

– Но… зачем?

– Поставлю охранникам. Можно сравнивать графику. А тоговорят, что GeForce2 чуть быстрее, а у VooDoo5 графика чуть-чуть приличнее.Пусть сравнят и скажут.

Он смотрел ошалело, ибо хоть я и немножко пижонил, играл, ноон видел, что я говорю серьезно. Сам до такого не снизойду, а охранники будутбегать ко мне и докладывать, споря друг с другом, какая карта круче.

– Ну, ты даешь, – только и сказал он. –У охранников третьи пни? Даешь…

– Пора менять на четвертые, – сказал я небрежно. –Вот как только поступят в продажу… Эх, видел бы ты, какой у меня сервак!

Он покачал головой, присвистнул:

– Круто… Хочешь все свои компы снабдить такими видеокартами?

– Хочу, – согласился я легко. – Мы заоднопланируем для своей баймы и сетевую версию. Через battle.net. Так что охранникибудут первыми тестерами.