Его законную супругу звали Мария Кастильская. Она родилась в Испании и осталась жить на родине даже после замужества. Союз Марии и Альфонсо изначально был заключен по расчету. После того, как молодая супруга переболела оспой, у нее участились приступы эпилепсии и другие проблемы со здоровьем. У пары не было детей, а их брак приобрел исключительно фиктивный статус. Жена жила в Испании, муж в Неаполе.

До встречи с Лукрецией у Альфонсо уже были другие любовницы и даже внебрачные дети. Это глубоко печалило Марию, но она сохраняла замужество на расстоянии и защищала политические интересы супруга. Можно сказать, что между ними оставалась платоническая дружба.

И хотя настоящая королева была ею скорее на бумаге, проигнорировать ее существование не получалось. Брак в католической вере – церковный и священный союз. Расторгнуть его может только Бог, в крайнем случае его заместитель на земле – папа римский.

К нему-то и решила обратиться Лукреция с просьбой дать разрешение на развод короля.

Случай подвернулся очень кстати: на престоле св. Петра оказался дальний родственник Альфонсо и его бывший соратник Каллист III. Это давало надежду на успех.

Королевская фаворитка отправилась в «христианское паломничество» в Рим.

Папа римский оказал Лукреции поистине роскошный прием, достойный королевы. По воспоминаниям придворных очевидцев, «к ней на встречу вышли все кардиналы, во дворце устроили грандиозный бал и почтили гостью ценными дарами».

Казалось, дело в шляпе.

Несмотря на радушный прием, папа римский отказал в прошении Альфонсо и Лукреции. Преданность испанской инфанте (он сам был испанцем из рода Борджиа) не позволила понтифику обидеть королеву Марию.

Не помогли ни мудрость, ни обаяние, ни красноречие Лукреции.

Запрос о разводе шел вразрез с консервативными убеждениями Каллиста. Что весьма иронично, учитывая, что он был дядей Родриго Борджиа, будущего скандального папы римского Александра VI, о котором мы уже говорили в рассказе о Кампо-де-Фьюри.

Фаворитка вернулась к своему королю ни с чем.

Понтифик хотя бы не обвинил Альфонсо в двоеженстве, что уже было неплохо.

Пара продолжила жить в греховной связи. Король всячески пытался подсластить своей возлюбленной горькую пилюлю ее неофициального статуса с помощью подарков и привилегий.

Но менее чем через год король скончался. Его сменил на престоле Ферранте – незаконнорожденный сын Альфонсо от его бывшей фаворитки Гверальдоны Карлино.

Положение Лукреции всерьез пошатнулось – ее не упомянули в завещании, ей не досталось ни короны, ни королевства.

Пока тучи не сгустились окончательно, Лукреция в спешке покинула Неаполь. Поскитавшись по Европе, она все же вернулась в Рим, где провела оставшиеся 20 лет своей жизни. Природные таланты и безупречные манеры помогли ей снова завоевать успех при дворе. Ее даже удостоили чести быть похороненной в церкви S. Maria Sopra Minerva (напротив которой стоит слон Бернини). Но не уцелело ни могилы, ни надгробной плиты Лукреции.

Зато память о ней сохранилась в народе благодаря имени владелицы, присвоенному мраморному бюсту из ее дворца.

Его перенесли на площадь перед церковью S. Marco после смерти Лукреции.

Это место стало излюбленным для праздника, который простой люд устраивал каждое 1 мая. Обычай продержался до XIX века.

Мраморная мадам Лукреция была полноценной королевой торжества. Хоть в каком-то виде мечта ее хозяйки сбылась!

На ее белое лицо наносили подобие макияжа, голову украшали диадемой из луковиц и морковок, а шею ожерельем из стручков острого перца и головок чеснока.

Праздник назывался il ballo dei poveretti («бал бедняков») или dei guitti («уличных артистов»). В нем принимали участие парни и девушки из рабочих районов Рима.

Центром представления становился импровизированный котильон, где каждый юноша выбирал себе невесту на один день. Под хор поздравлений и улюлюканья толпы молодые вместе преклоняли колено перед «королевой бала» – каменной Лукрецией. Наравне с обычными парами в хороводе участвовали карикатурные танцоры – горбуны, беззубые старцы, карлики, хромые. Народное веселье спонсировали соседние трактиры, раздавая бесплатно бочки вина.

Пока была жива эта традиция, статуя мадам Лукреции стояла в центре площади.

Сейчас непросто представить себе это пространство до перестройки всего квартала в XIX веке, но я постараюсь объяснить.

Если стоять лицом к церкви Св. Марка, коричневая стена с зубцами слева окажется в зеркальном отражении – стоящей напротив с правой стороны, как продолжение башни. Казалось, что вы внутри отдельной площади.

За стеной открывалась площадь Венеции и вид на дворец Торлония (прежде Болоньетти). В его залах проводились званые балы, в которых участвовал весь высший свет.

Логично предположить, что танцы на маленькой площади в тени ее парадной соседки простолюдины устраивали специально, пародируя развлечения аристократов. Типичная насмешливая реакция народа на непреодолимую социальную пропасть, веками зиявшую в римском обществе.

Римляне всегда предпочитали смеяться и колоть тонкой иронией вместо того, чтобы оплакивать свое положение. Как и в случае с говорящими статуями – анонимным протестом против власти. Когда нельзя было открыто критиковать, но и молчать было невозможно.

В ходе радикальных изменений облика площади Венеции после объединения Италии Лукреции пришлось уступить свое центральное место.

Ее задвинули в угол, как ненужную вазу, которую подарила ненавистная родня.

И выбросить неловко, и в интерьер не вписывается.

Вопреки расхожим стереотипам о женщинах, мадам Лукрецию сложно назвать болтушкой. В компании пяти каменных мужчин «прорваться к микрофону» было непросто, а феминизм придет в Италию еще очень нескоро.

В роли участницы «Конгресса остроумных» «высказывалась» она редко, но едко.

Один из известных афоризмов появился в 1591 году, когда папа римский Григорий XIV был смертельно болен. В надежде на выздоровление он покинул Ватикан, чей климат оставлял желать лучшего. Понтифика перевезли во дворец Венеции, где в тени садов он рассчитывал поскорее поправиться. Вокруг даже возвели дополнительную стену, чтобы защитить больного от городского шума.

Но это не помогло – папа все равно умер.

Мадама Лукреция прокомментировала: «Смерть заходит через ворота».

Второй раз статуя выразила недовольство в 1799 году во время французской оккупации. Разбушевавшийся в протесте народ сбросил бюст лицом вниз, отбив ему нос.

На следующее утро на мраморной спине появилась надпись: «Не могу больше это видеть».

78. Падающая башня

Все знают про наклоненную Пизанскую башню, но в Риме тоже есть похожее строение. Возможно, не такое элегантное, без белоснежного камня, но не менее старинное. По высоте столичная башня не сильно уступает своей «родственнице» из Пизы (которая достигает 58 метров, на семь выше римской), но, скрытая за домами, не сразу бросается в глаза.

Torre delle Milizie (башня Милиции) высится над Траянским форумом и лучше всего видна из его археологического музея. Но ее высокая кирпичная макушка также заметна