– Насколько я знаю, нет. А что?

– Ну, видишь ли, я уже вспомнила многое из того, что было до аварии, но я не понимаю, даже с учетом всего, что мне удалось об этом вспомнить самой, все ли ты мне рассказал. И у меня есть ощущение, что ты, возможно – конечно, из самых лучших побуждений, – торопливо добавила она, – какие-то части сократил. Так ли это?

Дэвид аккуратно сложил газету и опустил на колени.

– Да. Я не хотел тебя расстроить. Ты была такой хрупкой, Грета.

– Ну, может быть, давай договоримся – я пройдусь по всему, что знаю о том, что тогда случилось, а ты восполнишь мои пробелы. Это не займет много времени. Но мне кажется важным знать всю историю. Про Ческу, – уточняюще добавила она.

– Ладно, – но Дэвид явно не испытывал энтузиазма. – Если ты начнешь, я сделаю все, что смогу. Я просто боюсь, как бы это не оказалось для тебя слишком.

– Не окажется, – твердо ответила она. – Итак, я вышла из больницы, проведя там восемнадцать месяцев. Ава была тут, в Марчмонте, а Ческа – в Голливуде, да?

– Да. И в следующие шестнадцать лет не происходило ничего такого особенного, о чем тебе следовало бы специально знать. Но, к несчастью, все это превратилось в какой-то кошмар – о котором ты частично знаешь – незадолго до восемнадцатого дня рождения Авы…

37

АВА

Апрель 1980

Ава Марчмонт шла по аллее, переходящей в длинный проезд к Марчмонту. Зимой она ненавидела этот путь, особенно если шел снег. К моменту, когда она подходила к двери кухни, ее ноги полностью замерзали и ей приходилось долго отогревать их у плиты, чтобы они оттаяли. Но, слава богу, зима теперь оставалась только в воспоминаниях, а весной она просто обожала эту десятиминутную прогулку. Проходя мимо деревьев, растущих вдоль дороги, она заметила, что у их подножий расцвели желтые нарциссы. В окрестных полях новорожденные ягнята, несколько из которых появились на свет с ее помощью, начинали подниматься на ножки и радостно скакать вокруг.

Она подняла глаза на ясное голубое небо и внезапно испытала прилив острого счастья. Бросив тяжелый кожаный портфель на землю, она закинула руки за голову и медленно выдохнула. Почувствовав на лице тепло послеполуденного солнца, она сняла очки, давая миру вокруг превратиться в расплывчатую смесь зеленого, голубого и золотого. Ее всегда поражало, как быстро вся картина вокруг могла настолько меняться. ЭлДжей всегда говорила, что ее глаза были такого же цвета, как у матери. Ава только жалела, что они не работали так же, как у всех нормальных людей. Она носила очки с пятилетнего возраста, когда выяснилось, что ее учительница не понимает, как такая умная девочка не может научиться читать и писать. И у нее обнаружили врожденную хроническую близорукость.

Она снова надела очки, подобрала портфель и пошла дальше. Весенний семестр закончился, и на целых три недели пасхальных каникул можно было расслабиться и заниматься тем, что она любила больше всего на свете.

С самого раннего детства Ава помогала на ферме заботиться о животных. Вид страдающего животного всегда наполнял ее ужасом, и даже когда работники фермы качали головами, Ава отказывалась сдаваться и заботилась о нем, пока оно не поправлялось. В результате этого у нее образовался свой собственный «зверинец», как его называла ЭлДжей.

Слабый ягненок, последыш в помете, которого она выкармливала из бутылочки до тех пор, пока он не окреп настолько, чтобы пастись в поле, стал самым первым. Теперь Генри был лохматым пожилым бараном-пенсионером, и Ава надышаться на него не могла. Еще был толстый розовый свин по имени Фред, бесчисленное количество цыплят и два гуся с дурным характером. Потом были два зайчонка, покрытые клещами, которых она спасла из когтей местных котов, поселила в своей спальне в коробке из-под обуви и лечила, хотя ЭлДжей качала головой и говорила, что надежды очень мало. Она объясняла, что дикие звери могут умереть в большей степени от страха, чем от своих ран, и была страшно поражена, когда бережный уход Авы все же исцелил их. Ее зверинец располагался в одном из неиспользуемых сараев, и большинство зверей в нем со временем становились ручными и приветствовали свою спасительницу, когда она там появлялась, радостным шумом.

Но было еще и маленькое кладбище в тихом месте под старым дубом позади дома. Каждая смерть горько оплакивалась Авой, и над могилкой ставился маленький крест.

С возрастом Ава стала абсолютно уверена в том, чем хочет заниматься в жизни. Ее успехи в школе были неровными, поскольку ее мало интересовали такие предметы, как история или искусство, но, когда речь заходила о чем-то связанном с естественными науками, она блистала. Последние несколько месяцев ей пришлось много заниматься. Экзамены уровня А надо было сдать на отлично, чтобы поступить в ветеринарный колледж. Но следующие три недели она будет проводить время со своими зверями, которые, она была уверена, научат ее всему гораздо лучше, чем сидение в классах.

Ава дошла до поворота, за которым открывался вид на Марчмонт.

Глядя на то, как слюдяная крыша сияет под лучами солнца, Ава подумала, как же ей повезло, что она живет тут. Дом был таким особенным, казался таким приветливым и теплым, что ей никогда не хотелось жить где-нибудь еще. Она собиралась вернуться в Марчмонт, как только станет ветеринаром с лицензией, и открыть свою небольшую клинику. Ава надеялась, что ее репутация спасителя животных среди местных жителей поможет ее клинике встать на ноги.

Подойдя к дому, она с радостью увидела, что машина портного еще не стоит возле дома. При мысли о том, что ей предстоит примерка, она поморщилась. Она надевала платье всего три раза в жизни, и вот этим летом должен был быть четвертый. Но ей придется стиснуть зубы и вынести это. В конце концов, это будет очень особенный день. Тете ЭлДжей исполнится восемьдесят пять лет. А ей самой незадолго до этого исполнится восемнадцать.

Ава открыла дверь, ведущую в кухню. Мэри раскатывала тесто, а за сосновым столом сидел и пил чай Джек Уоллес, управляющий фермой.

– Ба, привет, Ава. Как дела? – спросила Мэри.

– Чудесно, потому что это последний день в школе на целых три недели! – захихикала Ава, радостно целуя Мэри в щеку.

– Ну, если ты думаешь, тебе тут будет нечего делать на пасхальных каникулах, то лучше подумай еще раз, – ухмыльнулся Джек. – Я хочу, чтобы ты помогла мне с