что он выдаст какую-то реакцию на стресс. А может, я вообще все выдумала.

Когда мы приехали, все побежали наверх, а я осталась ждать здесь. Интересно, Люк тоже спал в таком же кресле рядом со мной? Мне теперь и не встать толком. Меня словно придавило грузом того, что я сделала, и того, что еще предстоит сделать. Он такой тяжелый, что я, наверное, не смогу уйти, даже если захочу.

Пока мне не скажут, что у Джураса все хорошо.

Я могла убить его своим едва ощутимым прикосновением. Отнять его жизнь за несколько секунд. Скорее всего, Мама Джова хотела, чтобы я сделала это с Люком.

Да чтоб меня хакнуло.

Я понимаю, что должна была прикоснуться к Люку, но после всего, что произошло на моих глазах, рада, что я этого не сделала. Даже зная, что в ближайшие десять дней мне все равно придется убить его — и для этого нужно будет не просто потрогать его за руку.

Я родилась в этом здании с его белоснежными коридорами, проворными медсестрами и задерганными врачами. И все мои двоюродные тоже. И даже мама, тетя Мейз и дядя Ваку появились на свет именно здесь.

А теперь здесь умирает Джурас — или уже умер. Из-за меня. Телефон жужжит — мама просит видеозвонок. Обычно в это время она совещается с Брайаном, частным сыщиком, одним из своих клиентов. Но в последнее время она чаще бывает дома, с Прией, папой и тетей Мейз. Их волшебство слабеет, и они теряют работу.

Из-за этого задания страдают все вокруг меня. Я включаю настройки приватности, чтобы наш разговор никто не слышал, и отвечаю на вызов.

— Будь любезна, приведи вескую причину, почему ты не дома, в постели! Мне пришлось вечером будить Мейз и колдовать, чтобы понять, придешь ты домой или нет! И ты не пришла! — Мама кричит во весь голос, до того пронзительно, что я ежусь.

— Я в больнице.

Гневное выражение на мамином лице мигом гаснет:

— Что случилось?

Я сжимаю кулаки:

— Люк пригласил меня на ужин к себе. Мне явилась Мама Джова. Она вложила в мою руку свою силу и велела прикоснуться к нему. Я дотронулась до другого мальчика, названого брата Люка. Теперь он в тяжелом состоянии. Мы должны как-то помочь ему.

Мама не огорчена, а скорее растеряна:

— Она велела тебе прикоснуться к нему, а ты… Кого ты потрогала?

— Названого брата Люка, другого подопечного Джастина.

— Это она тебе так сказала?

— Нет… Ну то есть она выразилась неопределенно, и я решила…

Мама закрывает глаза ладонями и тяжело вздыхает:

— Она показала тебе выход из положения, а ты им не воспользовалась.

— Ничего себе выход! Мне все равно пришлось бы убить Люка.

— Зато теперь тебе придется потрудиться ради этого, — говорит мама, отнимая руки от лица.

— Зачем ты со мной так? Это несправедливо! — сиплю я. У меня даже горло заболело из-за того, что я изо всех сил сдерживаю слезы.

— Это все несправедливо. Жизнь вообще несправедлива. — Мама цыкает зубом. — Думаешь, я хочу от тебя этого? Нет, не хочу. Никто из нас не хочет. Но нельзя же, чтобы Мама Джова преследовала тебя до гробовой доски. Пора с этим покончить.

Пора с этим покончить. То есть убить Люка.

— Я не хочу никому делать плохо, — тихо говорю я.

— Понимаю.

То, что случилось с Джурасом, на моей совести. Мое тело источает заразу, она губит все, к чему я прикасаюсь.

— Вы будете помогать его названому брату? Бабушка наверняка может что-то сделать, она же матриарх.

Мама отводит взгляд:

— Он тоже подопечный Джастина?

— Да. А Джастин ведет себя так, что непохоже, будто ему стерли воспоминания о нас и о тете Элейн! И он знает, что это я сделала что-то с Джурасом!

А я понятия не имею, как он распорядится этим знанием.

— Тогда зачем в это лезть? Если он решит, что мы способны делать что-то хотя бы близкое к тому, что могла Элейн, все станет только хуже. Нам нельзя подставляться.

Да ну ее! Только об одном и думает!

— Значит, колдовать, чтобы убивать, нам можно, а чтобы помогать людям — нельзя?

— Колдовать, чтобы убивать, нам тоже не положено.

— А тогда почему ты уговариваешь меня поскорее с этим покончить?!

Мама морщится:

— Вайя…

— Все с тобой ясно! — выпаливаю я. — Нам нельзя колдовать, чтобы помочь Лорен, нельзя, чтобы помочь Джурасу, зато можно убить человека, чтобы иметь возможность колдовать и дальше. Так ведь? — Я смотрю в лицо маме. На ее идеально выщипанные брови — такие же, как у меня. На такие же пухлые губы. Мы так похожи — а при этом такие разные.

— Не смей говорить со мной таким тоном! — шипит мама тихо и грозно. — От этого задания ты стала часто распускать язык. Я пытаюсь помочь тебе. Дело не в магии, а в Иден…

— Я все знаю про Иден! Все! — Я трясу головой. — Просто мы всегда думаем только о себе!

Вот сейчас хлынут слезы. Я тру глаза.

И так больно, что я сделала такое Джурасу, — но если придется повторить то же самое с Люком…

Я представляю себе, как он лежит и смотрит в небо пустыми глазами.

Мертвый.

Представляю себе, что больше он никогда не будет улыбаться, прикусив губу. Не будет обидно подкалывать меня. Не будет благодарить за вкусную еду. Другие будут, а он — нет. Не будет делать мне временные татуировки.

Моя память считает уместным именно сейчас показать мне, как Люк приставляет нож к горлу Иден.

Неважно, что я хочу. Мне надо это сделать. Мама Джова ошибается. Ничего я не контролирую.

— Мне пора.

Мама корчит гримасу, мол, разговор еще не окончен, но не настаивает на продолжении.

— Лучше тебе сегодня ночевать в своей постели.

— Так и будет.

Я нажимаю отбой и переключаю мамин номер в режим «Не беспокоить». Потом мне за это влетит по первое число, но сейчас я не желаю слушать ее лицемерные доводы.

Перед глазами вспыхивает сообщение от Люка:

Состояние стабильное.

Мои пальцы так и мечутся по экрану — набирать быстрее я уже не могу:

Я в комнате ожидания. Все нормально?

Минуты бегут, а Люк все не отвечает. У меня так трясется коленка, что семья с кашляющим мальчиком косится на меня и мне приходится придавить ногу, чтобы не дергалась.

Двери в комнату ожидания раздвигаются, и входит Люк. Шапка у него надвинута так низко, что даже волос не видно.

Я неуклюже поднимаюсь:

— Все хорошо?