и так дал мне доступ ко многим базам данных «Ньюгена». Он выходил из палаты, чтобы сделать какой-то важный звонок, и я велел ИИ-помощнику записать и расшифровать его. Вот получил расшифровку.

— И что?

— Он звонил адвокату узнать, что прописано в договоре на случай, если его подопечный станет нетрудоспособным, — «в связи с моими планами по выбору преемника», так он выразился. Адвокат подтвердил, что в таком случае преемником автоматически становится второй кандидат, то есть Джасмин Круз.

Да чтоб меня хакнуло. Ясно, почему Джастин так разъярился. Я угрожала жизни не просто его подопечного, а его избранного преемника. Я охаю.

— Какой кошмар.

Больше мне ничего в голову не приходит.

Если Люка не назначили преемником, значит, в восемнадцать лет его стажировка закончится. Даже если Джурас не выживет, Люк даже не на втором месте. Он лишится всего, вокруг чего строится его жизнь.

Люк трясет головой:

— Возможно, поэтому Джастин и утратил ко мне интерес. Он знал, что я недостоин унаследовать его фирму.

— Откуда ты знаешь?

— Как откуда? Из расшифровки!

Я поджимаю губы:

— А вдруг он передумает?

— Круто! Тогда я буду вторым сортом. Тем, кого держат при себе, только пока тот, кого Джастин на самом деле хочет видеть своим наследником, лежит на больничной койке вот здесь, перед нами. — Он машет рукой в сторону распростертого тела Джураса. — Да чтоб меня! Я полный отстой. Джурас в коме, а я тут жалуюсь, что у меня стажировка не задалась!

Люк не захотел бы сидеть рядом со мной, если бы видел, чтό творится у меня в голове. Он не смог бы вынести моего присутствия. Ведь, каким бы ужасным человеком ни считал себя Люк из-за своих эгоистичных мыслей, я всегда буду хуже.

Я человек, который планирует убийство, чтобы спасти близкого родственника.

В одном Люк прав: я действительно ставлю интересы семьи выше собственных.

Люк поднимается со стула, стаскивает шапку и запускает обе пятерни в волосы с такой силой, что даже кожа на лбу натягивается.

— Не могу здесь сидеть. Мне надо на воздух. Я напишу Джасмин и извинюсь. — Он смотрит на меня. — Ты не против изменить ради меня свои планы? Если, конечно, можешь вынести общество такого как я. — Последнюю фразу Люк произносит со смешком, но глаза у него слишком блестят, словно в лихорадке. Такое чувство, что скажи я «нет» — и он просто рухнет на пол.

Правда, сейчас я не могу найти в себе силы, чтобы сказать ему «нет».

— Пошли.

Глава двадцать пятая

Из кондиционера в трамвае веет прямо-таки арктическим холодом. Я изо всех сил сдвигаю голые коленки, будто они так согреются. Рисунок из бананов на сарафане кажется мне теперь слишком веселеньким, учитывая историю с Джурасом. Люк сидит у окна рядом со мной и смотрит на мелькающие за окном дома. Мы сели в трамвай на углу западного конца Куин-стрит и Спедайна-авеню, в Чайнатауне, неподалеку от того места, где мы с бабушкой недавно встречались с Роуэн Вонг. Хотя с тех пор, как она якобы случайно проболталась в разговоре со мной, прошла целая вечность. Тогда я только приступала к заданию, а сейчас стремительно двигаюсь к его завершению.

Снаружи мелькают теснящиеся вдоль улиц магазины одежды, бутики, бары и ресторанчики, все закрытые, кроме «Макдональдсов» и закусочных «Тим Хортон», где подают завтрак. У меня сосет под ложечкой. Я бы сейчас убила за бутерброд.

Едва эта мысль приходит мне в голову, как я кривлюсь — до того неуместно сейчас это выражение. Люк ничего не замечает. Он глубоко задумался, глядя на пейзаж за окном.

Я столько раз утешала родных вкусной едой.

Когда Кейс в прошлом получила за экзамен по точным наукам меньше, чем надеялась, я потащила ее есть жирную пиццу и слушала, как она нудит, что в следующий раз обязательно получит больше.

Когда мама потеряла важного клиента, я изо всех сил постаралась продать побольше нашей косметики, чтобы уговорить бабушку купить маме бутылку хорошего вина, и потом мы вместе смотрели сентиментальные фильмы, пока мама распивала это вино на пару с тетей Мейз.

Когда умер дедушка, я приготовила бабушке первое блюдо, которому она меня научила, — теплые пышные карибские булочки-бейки с кокосовой стружкой, которую я натерла сама. Мама, конечно, надзирала за тем, как я их пеку, мне ведь было всего шесть. Она даже заставила меня надеть садовые перчатки, чтобы я не порезалась, пока натираю кокос. Но я так гордилась, что все сделала сама. Мы с бабушкой вдвоем, без всех, сидели на заднем балконе, ели эти булочки и смотрели на озеро, и она рассказывала мне, как они с дедушкой познакомились. В Сети, но не как все — через приложение для знакомств, — а на сайте вокалистов-любителей. Их случайно объединили в дуэт, а поскольку они оба были колдуны, это само по себе отдает вмешательством предков. Так моя ворчунья-бабушка встретила дедушку, отличавшегося таким оптимизмом, что впору взбеситься, и они основали нашу семью.

Однако подбодрить каждую из них, пусть даже на секунду, было гораздо проще, чем понять, как заставить Люка почувствовать себя лучше. Его стажировка — это вся его жизнь. Если человек обнаружил, что вот-вот потеряет все, над чем так долго трудился, — что тут скажешь?

Мы проезжаем мимо кинотеатра, и я показываю на него:

— Здесь я впервые увидела настоящий фильм. Мне было пять, и мы пошли смотреть «Гобриков».

— В пять лет? — Люк поднимает бровь. — «Гобрики» — они же для двухлеток.

— Дедушка был не из тех, кто разбирается в возрастных категориях кино. — Я пожимаю плечами. — Мне понравилось. А мои двоюродные сестры извелись от скуки.

— А почему вы пошли сюда, когда в Этобико есть свой киноцентр?

— Дедушка хотел повести нас в какое-нибудь особенное место, устроить шикарную прогулку по центру. Купил нам целую гору попкорна. У меня был прямо приход от масла. Тогда оно было еще не генно-модифицированное, а настоящее, забористое.

Люк улыбается своей фирменной улыбкой.

— Джастин специально заказывает немодифицированное масло. Угощал меня, когда привез сюда. Говорит, натуральная еда того стоит. Мы смотрели «Робота-полицейского» — ну, ты его знаешь, такое допотопное кино, которое сто раз переснимали.

— Да, кино про роботов тебе прямо то, что доктор прописал…

— Джастин тоже хотел его посмотреть!

Мы проезжаем громаду «Итон-центра». Я кошусь на Люка, но он не шевелится. Это не наша остановка.

— Вы ходили вдвоем?

— Джурас и Джасмин захотели остаться дома и вместе сделать уроки. Тогда Джастин еще настаивал на том, что мы должны