Он открыл дверь с пассажирской стороны:

– Позволь помочь тебе сесть.

Взяв ее за руку, как джентльмен, Мэнни усадил девушку, азатем перекинул ремень безопасности через ее грудь и пристегнул его.

Пока она осматривала интерьер и поглаживала сиденье, онподумал, что это возможно ее первая поездка в машине. И это ли не круто?

– Бывала когда-нибудь в одной из них раньше? – спросил он.

– Честно – нет.

– Что ж, не буду гнать.

Пэйн поймала его руку, когда он выпрямился:

– Это ездит быстро?

Он чуть не засмеялся:

– Это Порше. Скорость – его конек.

– Тогда ты должен нести нас быстрее ветра! Это должно напоминатьмои дни верхом!

Мэнни мысленно запечатлел в памяти неприкрытое счастье на еелице. Она сияла – и не в прямом смысле, а просто как все люди от радости.

Он наклонился и поцеловал ее:

– Ты так прекрасна.

Пэйн обхватила его лицо:

– И я благодарю тебя за это.

О, но он тут совсем не причем. Это свобода, здоровье иоптимизм освещали ее – и именно этого она заслуживала от жизни.

– Я хочу, чтобы ты кое с кем встретилась, – выдал он.

Пэйн улыбнулась ему:

– Тогда вперед, Мануэль. Вези нас навстречу ночи.

Бросив последний взгляд на Пэйн… он так и сделал.

Стоя обнаженным посреди пентхауса, Вишес ждал чего-то… чегоугодно.

Вместо этого Бутч свалил, исчезнув на кухне. Оставленныйнаедине с самим собой, Ви закрыл глаза и выругался. Плохая идея. Нельзя проситьправедного католика играть с такими игрушками, с которыми Ви…

Удар, быстрый и точный, пришелся сзади.

Видоизмененный бросок, исполненный прекрасно. Две огромныеруки обернулись вокруг груди и бедер и швырнули его в дальнюю стену у рабочегостола. И вот тогда наступила часть с ударом. Ви врезался в эту стену каждымквадратным дюймом своего тела. Но не отскочил. Не срикошетил.

Его пригвоздило к месту затылком и задницей.

– Руки над головой.

Этот рык был, словно пушка, выстрелившая в затылок, и Ви изовсех сил старался повиноваться, борясь с давлением, державшим обе его руки нагруди. Правая сторона освободилась первой, и в тот же миг его запястье былосхвачено и заковано в кандалы. С левым произошло то же самое.

Копы хорошо управляются со сталью, не так ли?

Наступило краткое облегчение, в ходе которого он смогухватить немного воздуха. А затем звук звеньев металлической цепи,просовывающейся сквозь механизм, дал понять, куда они шли: наверх.

Постепенно его вес сместился с ног, на суставы и руки.Подъемный механизм остановился как раз перед тем, как его пальцы полностьюоторвались от пола… а потом он просто висел там, лицом к окну, дыхание сжималои отпускало его легкие, когда Бутч подошел к нему сзади.

– Открой рот.

При этой команде Ви широко раскрыл челюсти, сустав в скулехрустнул, его глаза опустились к уголкам, а раны на лице ожили подаккомпанемент стонов.

Через его голову натянули кляп, и тот оказался как раз там,где должен: шарик зажат меж клыков, вынуждая рот открыться еще шире. Быстрымрывком кожа натянулась, и пряжка затягивалась до тех пор, пока не сталаврезаться в скальп.

Идеальная установка. Подвешивание и удушье сделали своюработу, пришпоривая его адреналин, заставляя тело напрягаться столькимиразличными способами.

Корсет с шипами был следующим на очереди, штуковинанадевалась не через плечи, а вокруг торса, металлические кончики внутрикожаного переплета впивались в кожу. Бутч начал с ремня поперек груди, затемпоследовало непрерывное сжатие, еще, еще и еще… пока концентрические кругиослепляющей боли не зазвенели в позвоночнике, от грудной клетки, живота Ви и допоясницы, стреляя на севере по рецепторам в мозге и на юге по его твердому, какскала, члену.

Кислород свистел у него в ноздрях, когда наступил недолгиймомент без каких-либо контактов, а затем Бутч вернулся с четырьмя ремешками.Для дилетанта он обладал прекрасными инстинктами. И у кляпа с шариком, и усбруи на груди были колечки из нержавеющей стали, свисавшие через каждый дюйм,и коп явно хотел использовать их по назначению.

Работая без заминок, Бутч просунул через кляп скобу ипотянул ее вниз, прикрепляя спереди и сзади корсета.

Что фактически зафиксировало голову Вишеса впереди.

Затем Бутч качнул его и устроил небольшую карусель. В его оцепеневшемсостоянии это серьезно поимело разум, и вскоре Ви не был уверен, двигается лион, или же кружится комната. Картинки сменяли одна другую, бар, входная дверь,рабочий стол… Бутч… кровать, стекло… затем снова бар, дверь, стол… и Бутч…

Который подошел к висевшим кнутами и цепями.

Коп просто стоял там, пристально разглядывая Вишеса.

Словно подъезжающий к станции поезд, обороты которогостановились все медленнее и медленнее, пока не остановились вовсе… они двоесмотрели друг на друга.

– Ты сказал никаких правил, – проскрипел Бутч. – Все еще таксчитаешь?

Лишенный возможности кивнуть или покачать головой, Ви сделал,что мог, ступнями, отрывая их от пола иопуская обратно. 

– Ты уверен?

Когда он повторил движение, глаза Бутча блеснули в светесвечей, будто в них стояли слезы:

– Тогда ладно, – прохрипел он. – Если все должно произойтиименно так.

Бутч вытер лицо, повернулся к стене и подошел к рядамигрушек. Когда он приблизился к плетям, Ви представил, как шипы вонзаются вспину и бедра… но коп продолжил свой путь. Следующими были девятихвостки, и Вибуквально чувствовал, как они стегают его плоть… но Бутч не остановился. Затемнастала очередь зажимов для сосков и нержавеющих стальных кандалов с шипами, вкоторые можно заковать щиколотки, руки, горло…

С каждой оставленной позади секцией Вишес хмурился,задумываясь, может, коп просто дразнит, и как же это не впечатляло…

Но Бутч остановился. И когда он потянулся за…

Ви застонал и начал метаться в путах, державших его на весу.Глаза широко распахнулись, он умолял, как только мог, но невозможно былопошевелить головой или заговорить.

– Ты сказал никаких ограничений, – выдавил Бутч. – Поэтомумы сделаем все именно так.

Ноги Ви свело судорогой, и грудь начала  кричать ототсутствия кислорода.