А может быть, он забыл предупредить их? После утреннего посещения Бакли голова у него была занята совсем другим, и он больше думал о том, что Бакли охарактеризовал как «ситуацию», чем о своих лекциях. В общем, то, что он слишком увлекся и забыл предупредить учеников о встрече, было вполне возможно.

Нет. Он хорошо помнит, как написал на доске дополнительное задание и раздал монографию о ночных животных, живущих в Южной Калифорнии.

Апатия.

Бакли сказал, что это один из симптомов, один из побочных эффектов.

И все-таки Чапман надеялся, что хоть некоторые из них явятся.

Он даст им еще десять минут.

Клементс оглядел пустынный дендрарий и поднял глаза к ночному небу, на котором смог рассмотреть сквозь смог лишь несколько самых ярких звезд. Ничего себе способ отпраздновать собственный день рождения… И, главное, вполне заслуженный. Сегодня ему исполнилось тридцать пять, а чего он достиг в этой жизни?

Ничего.

Большинство великих ученых к тридцати пяти годам уже сделали свои самые важные открытия.

Черт, да «битлы» в этом возрасте уже пять лет как разбежались в разные стороны.

И самое печальное – это то, что у него нет никого, с кем он мог бы поделиться этими жалостливыми мыслями. Ни жены, ни девушки и никаких кандидатур на горизонте. Коллеги, которых он называет друзьями, – это всё не больше чем знакомые, а его семья и настоящие друзья остались дома, в Огайо.

Тридцать пять.

Полпути до семидесяти.

А может быть, он вообще не доживет до семидесяти. Оба его деда умерли, когда им было слегка за шестьдесят. Значит, вполне возможно, что он уже прожил бóльшую часть жизни.

Боже, эти дни рождения способны вогнать в депрессию кого угодно…

А может быть, именно поэтому никто не появился? Вдруг они вызнали про его день рождения и теперь ждут, спрятавшись за кустами, чтобы всем разом выскочить и удивить его?

Чапман осмотрел темный и пустой дендрарий. Кого он пытается обмануть? Он не вызывает подобных дружеских чувств. Ему этого хотелось бы, но, несмотря на все попытки вести себя расслабленно и добродушно-весело, он остается человеком закрытым и не устанавливает личных отношений со студентами, так что никаких эмоциональных проявлений их отношения к нему ожидать не стоит.

А может быть, они, спрятавшись за кустами, ждут момента, чтобы убить его?

Чапман вспомнил о том, что рассказал ему Бакли, и представил себе Шона Даймонда, Джина Янга и Эда Голету, одетых в камуфляж, с лицами, раскрашенными зеленой краской, которые, сжимая длинные охотничьи ножи, следят за каждым его движением и ожидают удобного момента для нападения. Он передернул плечами; на руках у него появились мурашки. Та сцена, которая ему представилась, не была такой уж невероятной. Конечно, он не был параноиком до такой степени, чтобы верить в то, что его студенты действительно хотят его убить, но, тем не менее, ему было не так сложно представить себе, как они незаметно двигаются между кустами, пробираются под ветками, осторожно окружают его.

За спиной у него, в сухих листьях под деревом, раздался приглушенный шелест, и Клементс даже подпрыгнул от неожиданности.

Достаточно. Больше ждать он не намерен. Задание закончено, и весь класс его не выполнил. И теперь он постарается благополучно доставить свою тридцатипятилетнюю задницу домой, позвонит родителям и напьется до бесчувствия.

Чапман опять услышал шорох и, схватив портфель, заторопился по тропинке к выходу, в направлении парковки.

Неожиданно прямо перед ним натянулась веревка. Он увидел ее в самый последний момент и хотя и смог заметить, но не смог вовремя среагировать и уклониться. Она ударила его по коленям, и он во весь рост рухнул на землю, а портфель вылетел у него из рук.

Значит, они все-таки его ждали!

В момент касания со щебенкой Чапман сгруппировался, тут же вскочил на ноги и стал дико оглядываться вокруг, пытаясь обнаружить студентов, натянувших веревку через дорожку.

Только теперь он понял, что это не веревка. В тусклом свете фонаря Клементс смог рассмотреть, что это какая-то лиана. Толстая зеленая лиана.

И эта лиана двигалась.

Они его разыгрывают. Привязали прозрачную леску к концу лианы и теперь прячутся где-то, время от времени дергая за леску и пытаясь его испугать. Такая вот добрая шутка.

Хотя подобная попытка мало напоминала добрую шутку. И невозможно было так сильно натянуть леску, чтобы дергать за нее через дорожку.

Эта лиана была… мускулистая.

Чапман еще раз взглянул на нее. Она продолжала двигаться через тропинку, словно какая-то бесконечно длинная змея, и было совершенно ясно, что движется она самостоятельно. Никто за нее не тянет. Никто ее не контролирует. Ее дальний конец терялся в тени деревьев слева от него. Совсем рядом он слышал шорох сухих листьев, а чуть дальше раздавались какие-то хлюпающие звуки, будто что-то вылезало из пруда. Передний конец лианы был хорошо виден – он скользил по щебенке к фонарному столбу. Чапман с ужасом смотрел, как лиана забирается на скамейку. В том, как она замедлила свое движение и обвилась вокруг скамейки, было что-то неуловимо непристойное, неуловимо неприличное, и Чапман почувствовал, как заколотилось его сердце, когда округлый кончик лианы зловеще закачался перед ним, приняв форму невероятно разросшегося пениса.

Он побежал. Черт с ним, с портфелем. Кто-нибудь его вернет. Или он сам заберет его завтра. Сейчас самое главное – как можно скорее убраться из этого дьявольского сада. Бакли совершенно прав в том, что касается Бреи. Но те странные проявления, которые он описывал, не шли ни в какое сравнение с тем, что происходит сейчас в дендрарии.

Периферическим зрением Чапман увидел пляшущие на земле опавшие листья, вибрирующие кусты, размахивающие ветками деревья. До ворот ему осталось всего несколько ярдов, и он взглянул налево, туда, где несколько лиан двигались вдоль обочины дорожки параллельным с ним курсом.

Одна из них хлестнула по щебенке прямо перед ним, и он взлетел в воздух.

Уже через мгновение лианы были везде; они обвивались вокруг его ног и рук, старались пролезть под его телом. Клементс пытался бороться, пытался откатиться в сторону, но хватка растений становилась все сильнее. Его руки впились в конец, обвивший его шею, пальцы рвали грубую текстуру растения в попытках ослабить его хватку, но лиана была сильнее и, двигаясь у него в руках, проползла у него под подбородком и оплела затылок. Еще одна лиана обхватила его гениталии; Чапман попытался закричать, когда она сжала их, но его дыхательное горло оказалось пережато и он не смог даже вздохнуть.

Растения тащили его с тропинки в кусты.

На него дождем сыпались листья, засыпая его, проникая ему в рот, и он пытался отплевываться, пытался кусаться, но они были живыми и проникали все глубже и глубже в его уже перетянутое горло.