Члены совета переглянулись. Никольский утверждал, что Панкратов – мягкий, сговорчивый человек. Его легко можно переубедить. Но получалось, что заместитель совершенно не знал своего начальника.

Разговаривать после слов Панкратова было не о чем, но и завершать беседу на такой ноте означало бы признать свою полную неудачу.

Посему Варнаков сказал:

– Со своим гарнизоном мы как-нибудь разберемся, а вот наблюдение за отрядом особого назначения показало, что солдаты в нем несознательные.

– Это как? – удивился Панкратов.

В разговор тут же вступила Писаревская:

– Ненадежные. Их командир слишком любезен с Романовым. Что может иметь далеко идущие последствия.

– К примеру?

– Полковник Кобылинский способен сговориться с офицерами, солдатами, царской семьей, арестовать, если не пристрелить вас с Никольским. Потом он с бывшим царем, его супругой и детьми двинется вверх по Иртышу, где, вполне возможно, их уже будут ждать монархисты.

– Так что вы предлагаете? – Панкратов не смог сдержать саркастической усмешки.

– У нас в Омске есть сознательные рабочие. Они могут сменить охрану. Это будут надежные люди, преданные революции. Ваш же отряд…

Панкратов оборвал Писаревскую:

– Все, хватит пороть чушь! Я советую вам оставить какие-либо попытки сменить охрану. Займитесь своими местными делами и не лезьте в государственные. А если продолжите заниматься ерундой, весьма опасной, кстати, то я сообщу о ваших планах полковнику Кобылинскому. Не сомневаюсь, он немедленно примет меры, последствия которых будут весьма неприятны для вас и всех тех, кто подрывает спокойствие и стабильность. Запомните, я не допущу ни малейшего вмешательства в дело охраны царской семьи, пока на меня возложена ответственность за ее безопасность. Насчет же дисциплины в отряде скажу, что не мешало бы всем поддерживать ее на таком уровне. Надеюсь, вы поняли меня?!

Панкратов вышел на улицу, дошагал до Дома свободы и увидел Никольского. Тот стоял во дворе и наблюдал за прогулкой цесаревича Алексея Николаевича.

– Александр Владимирович! – позвал его Панкратов.

Никольский подошел.

– Да, Василий Степанович?

– Для чего вы организовали мне встречу с депутатами местного совета?

– По-моему, они предлагают разумные вещи.

– Разумные? А вы не помните, кем назначалась охрана царской семьи?

– Временным правительством, и что?

– Вы решили, что совместно с Тобольским советом можете отменить распоряжения Александра Федоровича?

– Я ничего подобного не говорил. Но охрану действительно не мешало бы поменять. Естественно, не по желанию местного совета. Мы можем обратиться к гражданину Керенскому и передать ему предложение тобольчан.

– Вы это при Кобылинском не скажите. Он человек спокойный, но постоять за себя умеет.

– Я вижу, Василий Степанович, Николай Романов подобрал ключик и к вам.

– Не говорите чепухи!

– А это не чепуха, гражданин Панкратов, и не бред. Уверен, что Николай вынашивает планы побега. Он не может смириться с участью узника. Конечно, быть самовластным хозяином империи и вдруг угодить в какой-то старый дом в захолустном городишке. Ни власти, ни прежнего почтения. Я не говорю об Александре Романовой. Она бесит уже одним только своим надменным видом. Видите ли, особа голубых кровей! Они, гражданин Панкратов, никогда не смирятся с участью затворников. Члены местного совета сообщили мне, что где-то между Тобольском и Тюменью видели достаточно большой, штыков в триста, отряд казаков и офицеров. Встает вопрос, что делают в этой глуши три сотни вооруженных людей? Ответ может быть один: они идут сюда. Вам объяснить, с какой целью?

Панкратов внимательно посмотрел на Никольского:

– У вас есть доказательства того, что рядом с Тобольском рыщет этот самый крупный отряд?

– Я же говорил, мне сообщили об этом в здешнем совете. Считаю, что вы просто обязаны оповестить об угрозе Александра Федоровича и передать ему предложение тобольчан.

– Знаете что, Александр Владимирович, когда мне будут предоставлены неопровержимые доказательства наличия в округе большого вооруженного отряда, я свяжусь с Керенским и предупрежу Кобылинского. Так что попросите своих товарищей из совета заняться делом. Триста всадников – это не иголка в стоге сена. Их можно легко обнаружить силами тех же надежных рабочих, которыми гражданин Варнаков предложил заменить отряд Кобылинского. У меня все!

Никольский злобным взглядом проводил Панкратова, который пошел в дом, и с трудом сдержал себя, чтобы не накричать на цесаревича Алексея. Играя скулами, сжав кулаки, он двинулся прочь с территории Дома свободы.

По пути ему некстати подвернулись солдаты, переносившие с пристани вещи, присланные Макаровым. Когда Никольский среди прочего увидел ящики с вином, он буквально пришел в ярость, схватил топор и разбил все бутылки на виду у изумленных солдат.

Это видел и подпоручик Кириллин. Сегодня он был свободен и собрался пройтись по городу. Кириллин искал возможность связаться с Покровским. Из дома во время дежурства позвонить напрямую было рискованно, воспользоваться телеграфом – тоже небезопасно. Но решение должно быть найдено, князь ждет от него сообщений. Чтобы все хорошенько продумать, Кириллин и решил выйти в город.

Он стал свидетелем расправы Никольского с вином «Сан-Рафаэль». Почти все жители Тобольска знали, что в царской семье оно использовалось больше в качестве лекарства. Подпоручик лишь покачал головой и вышел на улицу.

Он миновал парк, свернул на улицу, идущую вниз, и неожиданно услышал сзади знакомый голос:

– Кириллин!

Подпоручик обернулся и от удивления поднял брови:

– Беркутов? Володя? Ты ли это?

– Я, Сергей. Не ожидал?

– Он еще спрашивает! Откуда ты взялся?

– С того света. Ну, здравствуй!

Офицеры обнялись, и только тут Кириллин заметил, что вместо правой кисти у Беркутова протез.

Когда-то они вместе учились в военном училище, дружили, должны были служить в одном полку, но судьба развела их.

– Руку на фронте потерял? – после объятий спросил Кириллин.

– А где же еще, Сергей? В Галиции ранен был при отступлении. Может, лекари и спасли бы руку, только мы тогда далеко от тылов оторвались. Но об этом поговорим потом. Ты-то что здесь делаешь? Хотя… – Взгляд Беркутова помрачнел. – Не в охране ли семьи его величества состоишь?

– Угадал, в охране.

– Значит, новой власти служишь? А я-то думал, что кто-кто, а уж мой друг Кириллин присяге не изменит.

– Ты с выводами-то погоди, Володя. Не все так просто, как тебе представляется. Ты не ответил, как оказался в Тобольске, ведь родом-то, по-моему, из Омска. Служишь в местном гарнизоне?