кроны деревьев, и не дав себе времени взять себя в руки, она ускакала прочь.

– Зачем было посылать ее? – спросил Тау у Келлана.

– Овану – одна из самых богатых семей полуострова, – прошептал Келлан. – Одили дает нам понять силу и масштаб своих союзников. А также оказывает честь советнику Овану, выбрав ее своим эмиссаром.

– Они в самом деле позволят ей с нами увидеться, Нья? – спросила Циора. – Как ты думаешь?

– Если Эси придет сюда, то Абаси будет с нею, – ответила Нья.

– Нам все равно. У нас будет шанс увидеть ее и убедиться, что она цела.

– Циора… – Нья опустила титул, – это может быть не то, чего тебе хотелось бы.

– Она наша сестра. Он использует ее против нас.

– Я всем сердцем желаю, чтобы это было правдой, моя королева.

– Это правда, – сказала Циора.

Склонив голову, Нья сменила тему.

– Встреча с Теневым Советом будет на закате, и мне следует быть в лагере к тому времени. Я не пошлю Танди. Я сама хочу быть там. Теневой Совет знает, что наша армия у стен города. Они знают, что у нас мало времени, и они найдут способ прийти на встречу.

Хадит взглянул на солнце. Оно уже клонилось к горизонту.

– Одили может заставить нас ждать, – сказал он.

Но им не стоило волноваться. Спустя несколько мгновений после того, как посланница скрылась за городскими воротами, она вернулась вновь – вместе с королевскими стражниками, которые бежали рядом с четырьмя всадниками.

Двумя из них были Одаренные в капюшонах, а на третьей лошади скакала женщина в платье бледно-голубого цвета и со скрытым вуалью лицом. Это была легендарная сестра Циоры, и при других обстоятельствах она бы захватила внимание Тау, но сейчас рядом с нею скакал Абаси Одили, и он сосредоточился на человеке, которого поклялся убить.

Они приближались, и время преломилось еще более явно, чем когда Тау перемещался между мирами. И хотя его разум лихорадочно работал, ни лошади, ни бегущие королевские стражники, казалось, не шевелились. Однако они подъехали в мгновение ока, и Тау столкнулся лицом к лицу с единственным демоном, который когда-либо имел для него значение.

Тау чувствовал себя так, словно с ним случился припадок. Он горел, дрожал и стискивал поводья Ярости с такой силой, что слышал, как скрипит кожа. Абаси Одили, убийца, предатель и трус, спокойно сидел на белом коне по другую сторону реки, и до него было не более двадцати четырех шагов.

Негодяй был облачен в чемпионскую броню и вооружен мечом Стражи, который висел у него на бедре, а его черно-красные кожаные доспехи с бронзовыми пластинами гармонировали с черной накидкой у него за спиной. Он выглядел убедительно в роли чемпиона, исполняя ее так, как Тау не мог и надеяться когда-либо сыграть.

– Представляю вам королеву Эси Омехиа, правительницу…

– Заткнись, Ямикани, и дай сестрам поговорить, – перебила ее Нья.

– Не делай глупостей, Тау, – прошептал Хадит, подойдя к другу.

– Он на другой стороне реки, – ответил Тау, не сводя пристального взгляда с Одили.

– Реки, которая слишком глубока, чтобы перебраться через нее на лошади, – сказал Хадит. – И которая отделяет нас от дюжины Индлову и двух Одаренных.

– У меня есть глаза, генерал.

Келлан стоял достаточно близко, чтобы слышать их разговор, и шагнул вперед, чтобы оказаться перед Яростью.

– Эси, мы тебе поможем, – сказала Циора.

В ответ сестра королевы подняла обеими руками вуаль, и прозрачная ткань упала ей на плечи. Тау перевел взгляд на нее и испытал глубокое потрясение.

Сияющая кожа Эси напоминала темный бархат межзвездного пространства ночного неба. Изгиб ее губ, скулы и овал лица были прекрасны. Нос казался идеальным для нежных поцелуев. У глаз был сахарно-карий оттенок пчелиных сот. Смотреть на нее было все равно что на Циору, но поскольку она не была его королевой, сдержанность Тау ослабла, и прежде, чем он успел этому воспрепятствовать, его пронзила мысль: она была очаровательна.

– Слезы Богини, – пробормотал Тау.

– Сестра, тебе самой требуется помощь, – сказала королева Эси. – Прекрати это безумие, пока не стало слишком поздно.

– Тебе не стоит лгать ради него, – сказала Циора сестре. – Он не посмеет причинить тебе вред. Иначе сами Придворные ополчились бы против него.

Тау взглянул на Келлана, который стоял по стойке «смирно» прямо перед носом Ярости, и прошептал:

– Я знаю, они сестры-близнецы, но разве они всегда… всегда были настолько похожи?

Келлан, не оборачиваясь, кивнул.

– Абаси – мой чемпион, сестра, – сказала королева Эси. – Он исполняет мою волю.

– Он предал нас и наши права.

– Прекрати. Просто прекрати. Ты один человек, а не множество. Ты не говоришь от имени Вельмож, Меньших или Богини. Ты говоришь от своего имени и только за себя. Ты говоришь не от имени Правящего Совета и Совета Стражи. Циора, взгляни на себя, ты стоишь не на той стороне Аманзи. Ты стоишь там, где нет ни столицы, ни дворца, ни полномочий. Ты предательница, Циора. Именно ты. И всегда была ты.

– Что он с тобой сделал, милая сестрица, если ты говоришь такие вещи?

Эси не обратила внимания на эту реплику.

– Сдай мне свою армию, и я тебя помилую.

– Сдать? Помилуешь? Мы сдадимся только на милость Богини, и никак иначе. Сестра, мы возьмем Пальм, и мы молим тебя не испытывать нас.

– Я напрасно трачу на тебя время, так ведь? – спросила королева Эси. – Ты так захвачена историями, которые тебе скормили, что не видишь истины. Циора, ты не особенная. Ты не великая. Богиня не обращается к тебе и не говорит твоими устами, и если ты нападешь на Пальм, твоя армия будет раздавлена, и воины погибнут. – Она натянула поводья своей лошади, разворачиваясь. – Чемпион, я сказала все, что могла. Она не станет слушать.

– Прошу вас, моя королева, – сказал Одили, своим вкрадчивым голосом вернув Тау в день, когда был убит его отец. – Множество жизней висит на волоске. Могу я попытаться?

Казалось, она вздохнула, но Тау с такого расстояния не мог быть уверен.

– Циора… Королева Циора, – сказал Абаси Одили, – вы хотите сжечь Пальм дотла? Ведь получить то, чего вы желаете, можно лишь разрушив его. Неужели вы этого не понимаете?

Циора перевела взгляд на Одили, и хотя Тау было сложно не согласиться с замечанием Эси о Богине, в словах его королевы зазвучала настоящая сила:

– Советник, ты думаешь, мы ограничимся одним городом? – ответила она. – Мы сожжем дотла весь мир, если того пожелает Богиня!

Одили вгляделся в ее лицо и опустил глаза.

– Да, я вижу, что вы действительно можете это сделать, – сказал он, повернул лошадь