не было, но при перемещении войск часто случались ссоры, переходящие в драки. И вспышки болезней, распространенных и не очень. Как бы то ни было, лазарет никогда не пустовал.

Его ладонь снова сжали, так сильно, что хрустнули пальцы. Он повернул к ней голову.

– Тебе пора вставать, – сказала мать.

– Мама…

– Королева выступает, чтобы воссоединиться со своей армией из Цитадель-города. Она идет войной на Одили и Пальм, и если ты не поднимешься, то отстанешь.

– Сколько я…

– Он очнулся! – крикнула она. – Он только что проснулся.

Тау услышал шаги, к ним подошла Хафса.

– Поразительно, – сказала она. – Он не должен был проснуться. Если только его не потревожили. Настой, который я дала ему, должен был действовать еще пару промежутков, не меньше.

– Он таким родился, – сказала Имани. – Всегда был сильнее и выносливее, чем казался. Должен был быть Вельможей.

Тау заметил, как пристально Хафса посмотрела на его мать.

– Ладно, – сказала жрица, – хорошо, что он проснулся, но ему нужно еще отдыхать и восстанавливаться.

– Мой бок, насколько все плохо? – спросил Тау, чувствуя, каким непослушным и сухим был язык – похожим на вяленого слизняка.

– Вам повезло, – сказала Хафса. – Мне пришлось лишь наложить швы. Впрочем, швов много, и порез тянется по левой стороне от бедра до ребер. – Она на мгновение задумалась. – Кто поранил вас таким зазубренным лезвием? Служанки попросили меня обеззаразить рану, прежде чем зашивать, хотя я все равно бы это сделала. – Жрица облизнула губы. – Чемпион, я не хочу учить вас вашему делу, но вам нельзя тренироваться с такой отдачей. Это не имеет никакого…

– Довольно, жрица, – отрезала мать Тау.

– Прошу прощения, но в своем лазарете я буду говорить то, что сочту нужным.

– Ты говоришь с матерью чемпиона королевы, и ты будешь следить за собой. – Имани была слепа, но все же сумела принять такой вид, будто была ростом не меньше Великого Вельможи.

И все же это не должно было сработать. Мать Тау была Высшей Мирянкой, а Хафса, хотя и родилась Меньшей, служила жрицей Саха уже не менее трех, а то и четырех сроков.

Однако Тау понимал, что они ступили на скользкий путь. Он был чемпионом королевы, а чемпионы всегда были Ингоньямами или, в редких случаях, Придворными. Это означало, что мать чемпиона была причислена к Великим или Придворным Вельможам, и он видел, что Хафса обдумывает эту социальную коллизию.

– Хватит тратить наше время, – заявила его мать. – Готовь его к выписке.

Хафса, казалось, не знала, куда деть руки.

– Мне было велено дать ему восстановиться. Я собиралась остаться с ним, чтобы он отдохнул, когда армия уйдет.

– Кто тебе это поручил? – спросила Имани.

Хафса словно бы ступила на более твердую почву.

– Ингоньяма Окар, и он, скорее всего, получил приказ от гранд-генерала Бухари или… – она выдержала паузу для пущего эффекта, – от королевы.

Имани отмахнулась.

– То тебе сказал Ингоньяма Окар, а я тебе говорю, что мы уходим.

– Не понимаю, как вы можете…

– Можешь звать меня Мать чемпиона.

Хафса поджала губы, но кивнула.

– Мать чемпиона, я не могу позволить…

– Скажи ей, Тау, – сказала Имани, снова сжав его ладонь. – Скажи ей, что мы пойдем с армией до самого Пальма.

Хафса растерянно повернулась к нему.

– Мы сделаем как она говорит, – сказал Тау, сам не зная, ответил ли он так потому, что сам того хотел, или потому, что никогда не был способен перечить матери.

Хафса поникла.

– Да, чемпион. Я пойду с вами. Только дайте мне время привести дела в порядок, прежде чем…

– Это слишком долго, – перебила ее Имани. – Помоги мне его поднять.

– Вы не можете… Мать чемпиона, ваш сын не в том состоянии, чтобы отправляться в поход… Послушайте, его раны не опасны, но от потери крови он будет слаб еще некоторое время. И нельзя допустить, чтобы швы разошлись, прежде чем раны успеют зажить.

– Давай, жрица. Ты же как никто должна понимать, что его сила исходит не из тела.

Хафса запнулась.

– Уверяю вас, я не понимаю, что вы имеете в виду.

– Мама…

– Он ровня Великим и Придворным, – сказала Имани. – Ты же слышала, что люди говорят?

– Мама…

– Как давно ты стала жрицей? Сколько Меньших и Вельмож осмотрела, зашила и вылечила? Сколько Меньших были способны победить Вельможу?

Они стояли прямо над Тау и спорили так увлеченно, словно его здесь и не было.

– Ты же одна из глав медицинского ордена, нэ? – уточнила Имани. – Ни один обычный Меньший не способен противостоять Вельможе. Ты это знаешь.

– Я не уверена, что вы хотите, чтобы я произносила это вслух, Мать чемпиона.

– Я хочу не больше и не меньше очевидной истины, – ответила Имани, оставив свою настоящую правду высказанной.

– Мама, хватит, – сказал Тау. – Жрица Экин, какое сейчас время дня?

– Вы потеряли сознание от потери крови вчера во второй половине дня, – сказала Хафса, подчеркнув, как мало времени прошло с его ранения. – Сейчас утро, и те, кто остался в лагере, недавно позавтракали.

– Хорошо. Помогите мне встать. Перед началом похода королева Циора устроит военный совет.

Кое-что изменилось, и наши планы тоже изменятся. Мне нужно участвовать в этом обсуждении. Отведите меня к ним.

БИТВЫ

Несмотря на слепоту, мать Тау настояла на том, чтобы помочь жрице отвести его на военный совет. Передвигалась она неуверенно, и хотя слабее всех сейчас был Тау, именно из-за Имани он шли так медленно. Но присоединившись к совету, Тау понял, почему она настояла на том, чтобы прийти с ними.

Имани хотела познакомиться со всеми участниками. То же самое она сделала в Кереме, и, что было почти невозможно для Высшей Мирянки, поднялась от простой служанки до одной из глав феода меньше чем за цикл.

Большой шатер военачальников лишь немного уступал в размерах королевскому. И он был черным, что отвечало эстетическим предпочтениям Индлову, у которых, как обычно, спесь возобладала над здравым смыслом. Черная палатка под палящим зноем Ксидды внутри напоминала скорее влажную пещеру, чем тенистое укрытие от жары.

Когда Хафса с матерью завели Тау внутрь, его обдало волной жара.

– На последние две встречи не явились Увещевающие, – говорила Нья. – Никто из Теневого Совета Пальма не пришел, и это меня беспокоит.

Члены совета сидели вокруг низкого столика на тонких подушках, и только у Циоры подушка была толстая и плюшевая, так что она возвышалась над остальными.

– Тау? – удивился Хадит. – Ты уже встал? – Он перевел взгляд на Хафсу. – Пожалуйста, не опускайте полог. Здесь и так