– Еще. Пожалуйста…

Мэддокс покачал головой и свободной рукой взял ее за подбородок, заставив посмотреть в его глаза, в которых царила любовь.

– Ты не должна умолять меня, Эшлин, – произнес он. – Никогда. Я с радостью выполню любое твое желание.

Наконец два его пальца достигли заветного места.

Эшлин выгнула спину. Двигая пальцами вверх и вниз, Мэддокс ласкал ее тайный цветок.

– Да… – пробормотала она, чувствуя: это именно то, что ей было нужно, чего она хотела. – Да, да, еще.

Внезапно к двум своим собратьям присоединился третий палец, заставив девушку испытать еще большее удовольствие.

– Да, именно так, – произнесла Эшлин, судорожно выдыхая воздух.

– Такая тугая и влажная, – заметил Мэддокс.

– Для тебя.

– Только моя.

«Слишком сильно… – проносилось в ее голове. – Недостаточно… Быстро… Очень долго… Быстро…» Эшлин изогнулась и стала двигаться вверх и вниз, будто оседлав его пальцы. Она ощущала, как самое сокровенное ее место набухло, страдая от жажды.

– Нужно… – выдавила из себя она. – Должна закончить.

– Мне необходимо почувствовать тебя, – отозвался Мэддокс и вошел в нее.

Сначала внутри Эшлин были его пальцы, а уже через секунду – его копье. Мэддокс наполнял ее собой. Девушка стала хватать ртом воздух и застонала, ощущая, как по всему телу распространяется пожар. «В этом и есть смысл моей жизни, – подумала она, успокоившись, – в этом мужчине, в его прикосновениях».

– Люблю тебя, – выдохнул Мэддокс, поднеся губы к ее шее.

– Люблю, люблю, люблю, – повторяла она в унисон его дыханию.

Мэддокс стал водить носом по ее шее, будто стараясь впитать произнесенные ею слова. Он продолжал двигаться, но, как и обещал, делал это медленно и размеренно.

– Я никогда ничего подобного не чувствовал, – произнес он. – Не хочу, чтобы это заканчивалось.

Эшлин тоже ощущала это, чувствовала, как огонь испепеляет ее кровь, пробуждает каждую частичку в ее теле.

– Так хорошо… – пробормотала она.

– Навсегда, – отозвался Мэддокс.

– Всегда, – ответила Эшлин, про себя подумав, что ее сердце всегда будет принадлежать этому мужчине.

Мэддокс последний раз вошел в нее, проникнув так глубоко, что она ощутила его каждой частью своего тела. Его копье массировало ее там, где это больше всего было нужно, клеймило ее. Эшлин охватил оргазм. Она выкрикнула имя Мэддокса и впилась в него ногтями. Он прорычал ее имя, не выпуская из объятий. Вокруг них клубился жар, плотный и горячий, жар, который не исчезает.

– Моя, – произнес Мэддокс, нежно целуя Эшлин.

– Твоя, – отозвалась она, мысленно добавив: «Навсегда».

Мэддокс отнес ее на постель и осторожно положил, а сам лег рядом и обнял ее. Довольно долго они лежали молча, наслаждаясь обществом друг друга. «Еще чуть-чуть, – взмолилась про себя Эшлин. – Мне нужно еще совсем немного времени».

– Мне не хватало тебя, – наконец произнес Мэддокс.

– Мне тоже. Даже не представляешь себе насколько, – ответила девушка и обвила его ноги своими. – Что происходило, пока меня не было?

Медленно и осторожно рисуя на спине девушки круг, мужчина произнес:

– Аэрона заперли в подземелье. Как я уже говорил, Рейес пытается одновременно сблизиться с Даникой и оттолкнуть ее, а саму ее пришлось запереть в его комнате, чтобы она не сбежала. Торин был ранен, но теперь поправляется. Сабин и другие, те, кого ты видела после взрыва, теперь живут здесь. Мы заключили с ними перемирие. Правда, не на самых выгодных для нас условиях, но все же.

«Что ж, – подумала Эшлин, – кажется, все хорошо».

– Мне не нравится, что Даника заперта, – сказала она.

– Поверь, красавица, это для ее же блага.

Девушка вздохнула:

– Я тебе верю.

– Что… – Мэддокс замолчал, и на его лице появилось напряженное выражение, – охотники с тобой сделали, Эшлин? Я должен знать.

– Ничего, клянусь, – уверила она его. – Я должна тебе кое-что рассказать, – продолжила она, надеясь, что после этого признания он не перестанет любить ее. – Это я привела их сюда, Мэддокс. Я. Мне очень жаль. Я не хотела. Правда. Не хотела… Они обманули меня и…

– Я знаю, красавица. Знаю…

Эшлин успокоилась и расслабилась, осознав, что Мэддокс действительно ее любит, ведь он смог простить ее за то, за что чуть не убил раньше. Она крепко обняла его.

– Перед тем как умереть, шеф рассказал мне, что они собираются найти ларец Пандоры и загнать в него ваших демонов.

– Нам сказали то же самое. – Мэддокс внезапно зевнул. В уголках его губ затаилась умиротворенная улыбка. – Я должен поблагодарить богов за то, что они вернули тебя мне. Но я слишком устал, чтобы обращаться к ним прямо сейчас. Мне нужно отдохнуть. В последние несколько дней у меня не было ни минуты покоя.

– Поспи. Я хочу, чтобы ты сохранил силы, – отозвалась Эшлин.

Мэддокс усмехнулся, и в этом звуке отразилось всеобъемлющее счастье.

– Твое желание будет исполнено, причем с огромным удовольствием.

«Ему следует благодарить не богов, а меня. Но, клянусь, это последнее одолжение, которое я тебе делаю. Я заставила его заснуть. Не теряй времени даром».

Услышав в своей голове голос Аньи, Эшлин напряженно застыла. «Нет, еще рано, – умоляла она. – Я хочу провести с ним больше времени».

«Выбирать тебе, цыпа, – отозвался голос. – Я сваливаю».

Анья так и поступила. Внезапно ощущение ее присутствия пропало, и комната снова опустела.

Эшлин, не переставая дрожать, выбралась из постели и, бросив на Мэддокса последний тоскливый взгляд, выскользнула из спальни. Ей не хотелось покидать его объятия, но в то же время она поняла, что не должна упустить эту возможность.

– Так будет лучше, – тихо сказала она сама себе. – Он не умрет снова. Не тогда, когда я могу его спасти.

На протяжении пятнадцати минут Эшлин бродила по коридорам крепости и стучала в двери спален. Но ей никто не отвечал, даже Даника. В течение всего этого времени она слышала доносившиеся издали ругательства и звон цепей. «Аэрон», – поняла девушка и содрогнулась – татуированный воин пугал ее.

Наконец Эшлин увидела одного из бессмертных – ангела со светлыми волосами, забравшего ее из комнаты Даники и спрятавшего в другой спальне. «Торин, – вспомнила она. – Болезнь». Он лежал на кровати, а вокруг его шеи было обернуто красное полотенце. Воин был очень бледен, он похудел, а черты его лица были искажены болью. Однако он дышал.

Девушка не стала будить его, а лишь подошла к кровати и прошептала: