и гипс, потому что внутри меня Бри-После реагирует на него. Она тоже жаждет ярости.

– Мы с Сэльвином продемонстрируем схватку на квотерстаффах, – говорит Оуэн. – Пажи, которые рассчитывают на династию Оуэна, пожалуйста, будьте внимательнее. Посмотрите, как мы демонстрируем скорость атак и приемы, которые позволяют защититься от тенерожденного противника, которого Сэльвин сейчас изобразит в образовательных целях.

Тренер явно знает, что Сэл отчасти демон, но остальные, похоже, не в курсе. Кроме меня. Я отстраненно задумываюсь, стоит ли предупредить Оуэна. Крикнуть ему, что лучше пересмотреть расписание, остановить схватку до того, как она начнется. Сэл явно слишком зол. Другая, недавно проявившаяся, жестокая часть меня говорит, что не о чем беспокоиться. Если бы Оуэн знал, кто я, он бы, наверное, сдал меня, не задумываясь. Пусть Сэл его поколотит. А я посмотрю.

Они медленно начинают, переступают расчетливо, кружась один вокруг другого. Затем в какой-то момент Оуэн двигается вперед, и схватка начинается.

Я не могу отвести взгляд от Сэла. Его движения такие, какими мои не будут никогда: он рассекает воздух по дуге, наносит быстрые удары, его шест со свистом ударяется о шест Оуэна. Ник силен и готов к борьбе, а Сэл гибок, он сложен для ловкости и скорости. Он вообще не двигается как человек, и меня возмущает, что я когда-то считала его таковым.

Помещение наполняет громкий стук: шесты сталкиваются снова и снова.

Оуэн направляет взмах квотерстаффа в сторону ног Сэла. Сэл отпрыгивает – идеальным сальто назад на одной руке. Шест так и не попадает в цель. Оуэн оскаливается. Сэл с ухмылкой выпрямляется.

Оуэн меняет тактику, пытаясь нанести удар с размаху. Сэл плавно уклоняется, проскакивая под шестом Оуэна, огибает его, а затем, извернувшись, наносит удар Оуэну по ребрам. Оуэн охает, выпрямляется и обрушивает на противника вихрь атак.

Сэл отбивает каждый удар, взмах, рывок и выпад со сверхъестественной скоростью. Он использует шест на всю длину – вершину, середину, конец – и даже блокирует один из ударов Оуэна голой рукой.

Наконец Оуэн попадает. Он задевает плечо Сэла. Тот этого даже не замечает. Вместо этого королевский маг улыбается и низко взмахивает шестом, целясь Оуэну в лодыжки. Сеньор блокирует удар – с трудом, – поставив квотерстафф торцом на мат.

По-прежнему улыбаясь, Сэл оттесняет Оуэна к краю круга, словно хищник добычу, удерживая его молниеносными атаками. Оуэн едва успевает реагировать.

Наконец резкий удар по голове заставляет Оуэна опуститься на колени. Он поднимает руку, признавая поражение, и схватка заканчивается.

Присутствующие аплодируют, и Оуэн встает, поморщившись, по-прежнему тяжело дыша.

С помощью Джиллиан сеньор медленно отходит к двери, направляясь в лазарет Уильяма.

Стоя в кругу, Сэл невозмутимо наблюдает за тем, как они уходят. Он небрежно вращает шест, его лицо непроницаемо. В следующую секунду он выпускает оружие из руки и сжимает кулак, превращая его в пыль.

Он проходит мимо нас, достаточно близко, чтобы коснуться, но не удостаивает меня даже взглядом и выходит, не сказав ни слова.

Когда Джиллиан возвращается, она велит нам взять квотерстаффы и разбиться на пары по желанию. Всем, кроме меня.

Пока другие расходятся по залу, Джиллиан подходит ко мне, заложив руки за спину. Готова поклясться, с каждым шагом она прибавляет в росте.

– Ты – единождырожденная со стороны, которую поддержал Ник.

– Да.

– Я не буду делать тебе скидок.

– Я вас об этом и не прошу, – огрызаюсь я, не в силах сдержаться.

Она оценивающе осматривает меня, ее зеленые глаза скользят по рукам, плечам и фигуре. Затем она отходит к задней стене, к стойке с оружием, и возвращается с двумя деревянными учебными посохами, зажав их под мускулистой рукой. Когда она бросает мне один, я охаю.

– Что бы ты ни делала, задействуй все тело.

В течение следующего часа, пока все тренируются в поединках друг с другом, Джиллиан занимается со мной. Она показывает, как атаковать, обрушивая шест на голову противника, и как блокировать, поднимая его обеими руками над головой. Ее тяжелые удары вызывают резкую дрожь в моих руках. Я достаточно высокая, чтобы мои удары заставляли ее вытягиваться, но это мое единственное преимущество. Она вытирает мной пол, и я оказываюсь на пятой точке чаще, чем на ногах.

Когда Джиллиан объявляет перерыв, мои запястья и плечи болят.

– Теперь я покажу тебе, как двигаться, чтобы выжать максимум из каждого удара и блока. Правильное расположение ног дает стабильность и подвижность, так что ты можешь быстро перейти к следующему движению, будь то защита или нападение. Представь, что это танец.

Я опираюсь на шест, морщась от боли в боку.

– А не стоило тогда сначала научить меня движениям ног?

– Как твои лодыжки?

Я кручу ступней.

– Болят.

– Хорошо.

Я растерянно хмурюсь. Она улыбается, широко и жестоко.

– Дети быстрее учатся на плитках, чем на ковре. Теперь у тебя есть стимул освоить правильные движения.

Я представляю, как даю ей пощечину, но в моих же мыслях Джиллиан сбивает меня с ног еще до того, как я успеваю поднять руку. Она улыбается, словно точно знает, о чем я думаю.

Показав мне, как удерживать равновесие с шестом в разных положениях, она учит меня двигаться вперед и назад, не спотыкаясь и не падая. Разные хваты могут упрощать или усложнять движение.

К моменту, когда Ник заглядывает в зал, все суставы моего тела становятся болезненными и неуправляемыми. Живот болит. Ягодицы горят. Кожа между пальцами, кажется, порвется, если я расставлю их слишком широко. Я падаю на пол бесформенной грудой и смотрю на часы: прошло три часа, и уже почти десять.

– Как дела, Джилл? – спрашивает Ник.

Джиллиан бросает на меня короткий взгляд.

– Она хороша, примерно как ты… когда тебе было восемь.

Ник морщится.

– Это ее первая ночь.

Она пожимает плечами и выдергивает шест из моей руки.

Ник помогает встать, поддерживая меня, когда я подпрыгиваю на ушибленной ноге.

– В такие времена я могу сказать тебе только два слова.

– И какие же? – бормочу я.

– Уильям ждет.

В машине, когда Ник везет меня домой, я от усталости и эфирного дурмана проваливаюсь в сон. Ник дважды предлагает помочь подняться по лестнице, прежде чем мне удается отвязаться от него.

Образы, всплывающие в моих снах, сливаются друг с другом, как масло, разлитое на воде.

Я вижу маму, как она склоняется над столом и пишет. Когда она смотрит вниз и улыбается, я понимаю, что это воспоминание из детства.

Ее лицо погружается в знакомый сине-белый дым.

На мне сияющая эфирная броня. Металл сверкает на руках и груди.