Вэнион согласно кивнул.

— Полагаю, лучше будет, если правду будем знать толькомы четверо, — продолжал Спархок. — Заласта хитер и проницателен, аСефрения знает нас лучше, чем мы сами знаем себя. Если остальным станетизвестно, что мы задумали, они могут проговориться, и Сефрения тотчас обо всемузнает — а через пять минут будет знать и Заласта.

— Боюсь, что ты прав, — вздохнул Вэнион.

— Измыслил ли ты уже план, Анакха? — спросилаКсанетия.

— Что-то вроде того. Мне только надо обдумать вседетали. План выходит довольно сложный… Даная закатила глаза к небу.

— Эленийцы! — вздохнула она.

— Ни в коем случае! — категорически отрезала Элана. —Мы не можем рисковать Колатой. Он слишком ценен.

Она сидела у окна, и ее светлые волосы сияли, пронизанныепотоками утреннего солнца.

— Мы ничем не рискуем, любовь моя, — заверил ееСпархок. — Ни облака, ни тени больше нет. Мы с Беллиомом позаботились обэтом раз и навсегда. — Как раз в этом Спархок отнюдь не был уверен.

— Он прав, моя королева, — поддержал егоКелтэн. — Он разорвал облако в клочья, а тень растаяла, точно соль вкипятке.

— Элана, — сказал Сарабиан, — мне бы тожеочень хотелось задать Колате несколько вопросов. Какой смысл содержать егоздесь, если мы никак не собираемся его использовать? В конце концов, именноэтого мы и ждали, дорогая, — уверенности в том, что его не разорвут вклочья, едва он откроет рот.

— Ты совершенно уверен, Спархок? — спросила Элана.

— Доверься мне. — Спархок запустил руку под камзоли извлек золотую шкатулку. — Мой синий дружок позаботится о том, чтобыКолата остался невредим — какие бы вопросы мы ему ни задавали. — Онвзглянул на Заласту. — Я прошу тебя оказать мне услугу, мудрый, —сказал он как бы между прочим. — Я считаю, что Сефрения должнаприсутствовать при допросе. Конечно, я понимаю, что ей совсем не хочетсявстречаться с нами, но, может быть, признания Колаты пробудят в ней интерес кнашим делам. Возможно именно этого ей и недостает, чтобы выйти из нынешнегосостояния.

На лице Заласты отразилось беспокойство, хотя он явно изовсех сил старался держать себя в руках.

— Не думаю, принц Спархок, что ты ясно представляешь,каковы ее чувства. Я от всей души советую тебе не вынуждать ее присутствоватьпри допросе Колаты. Это может лишь углубить брешь между нею и ее бывшимидрузьями.

— С этим я не соглашусь, Заласта, — твердо сказалаЭлана. — Сефрения состоит в королевском совете Элении. Я назначила ее наэту должность, едва взошла на трон. Ее личные трудности касаются ее одной, амне нужно, чтобы она исполняла свои обязанности. Если понадобится, я велю ейявиться и пошлю Келтэна и Улафа позаботиться о том, чтобы она подчинилась моемуприказу.

Спархоку стало почти жаль Заласту. Их решения и требованияполностью соответствовали здравому смыслу, и, сколько бы Заласта ниизворачивался, он принужден был соглашаться с ними. Допрос Колаты почтинаверняка станет катастрофой для первого гражданина Стирикума, однако он никак немог предотвратить этой катастрофы, не выдав так или иначе своего предательства.

Заласта поднялся.

— Я постараюсь убедить ее, ваше величество, —сказал он, кланяясь Элане, после чего бесшумно покинул синюю гостиную.

— Не понимаю, Спархок, почему ты не разрешил намсказать ему об этом, — заметил Келтэн. — В конце концов, он же нашдруг.

— Но он еще и стирик, Келтэн, — ловко вмешалсяВэнион, — и мы не знаем, каковы его истинные чувства к дэльфам. Бытьможет, он взовьется до небес, узнав, что Ксанетия может шарить в его мыслях также запросто, как Телэн в чужих карманах.

— Но, лорд Вэнион, — возразил Бевьер, —Сефрения наверняка уже рассказала ему об этом.

Спархок быстро взглянул на Ксанетию, сопроводив этот взглядмысленным вопросом.

Ксанетия покачала головой. По какой-то причине Сефрения несказала Заласте об удивительном умении дэльфийки читать чужие мысли.

— Не думаю, Бевьер, — говорил между темВэнион. — Он никак не проявил нежелания находиться в одной комнате санарой, а это ясно говорит о том, что ему ничего не известно. Итак, кто жебудет допрашивать Колату? Лучше сразу возложить эту обязанность на одного изнас. Если все мы разом примемся забрасывать его вопросами, его мысли спутаются,и Ксанетия не сумеет разобраться в них.

— Итайн весьма искушен в дебатах и диспутах, —заметил Оскайн. — Академики способны часами наслаждаться казуистикой.

— Мы называем это дотошным вниманием к деталям,старина, — поправил брата Итайн. — Колата все-таки министр.

— Теперь уже нет, — сказал Сарабиан.

— Во всяком случае, он был министром. Я бы предложил,чтобы допрос вел Оскайн. Он одного ранга с Колатой, а потому сможет говорить сним как равный.

— Могу я кое-что предложить? — спросил Стрейджен.

— Разумеется, милорд Стрейджен, — сказалимператор.

— Теовин лезет вон из кожи, чтобы склонить на своюсторону остальных министров вашего величества. Что если нам вместо закрытогозаседания учинить открытое, формальное следствие? Если все министры и ихсекретари будут присутствовать при допросе Колаты, Теовин лишится возможностиукреплять свои позиции.

— Интересная мысль, не правда ли, Элана? —задумчиво протянул Сарабиан.

— Весьма интересная, — согласилась она. — Нов таком случае нам придется немного отложить допрос.

— Вот как?

— Нам нужно будет вначале выпустить атанов. — Онасурово взглянула на Сарабиана. — Так-то, Сарабиан. До сих пор это былилишь рассуждения, но, едва Колата заговорит, да еще перед всемправительством, — ты будешь обречен. Готов ли ты зайти настолько далеко?

Император сделал глубокий вдох.

— Да, Элана, думаю, что готов. — Голос егопрозвучал твердо, но очень тихо.

— Тогда отдай приказ. Объяви военное положение. Выпустиатанов.

Сарабиан с усилием сглотнул.

— Атан Энгесса, ты уверен, что твоя идеясработает? — обратился он к огромному воину.