отец. Они не пойдут на это ради какой-то девки. Да мне от нее и надо-то всего лишь подпись, после этого пусть подавятся. Я ее верну им. Только немного подпорченную. – И Альберт чуть хохотнул.

– Сын, я редко вмешиваюсь в твои дела. Но сейчас я приказываю тебе: у-угомонись.

– Нет, отец. Это мой приз. И никто не остановит меня. Ты знаешь, сколько стоит на кону? Это миллиарды. Это выведет нас на новый уровень. Деньги решают все. Не дашь бойцов, я наберу наемников. Будет дороже, но и хрен с ним.

– Альберт. – Князь на секунду смешался, не веря своим ушам. Родной сын в открытую ослушался его. – Ты совершаешь ошибку, которая ставит под угрозу существование не только клана, но и нашей семьи, в конце концов. Ты обратишь в прах все, чего достигли поколения наших предков!

– Отец. Ты слишком большое значение придаешь старым традициям. Сейчас нужно уметь видеть перспективу, я практически оседлал волну и, несмотря ни на какие препоны, близок к успеху.

– Послушай, племяш… – подхватил эстафету у вконец опешившего князя Ирек Вильторд. – Семья многое сделала для тебя. Ты должен понимать…

– Да это вы талдычите одно и то же, старики… Через пару часов я получу силу, сопоставимую с силой корпораций большой двадцатки. Я никого не боюсь. Здесь, на Лерике, я полностью контролирую местную гвардию и полицию. Вояки едят с моей руки. Пообещайте тамошним денег. И весь ультиматум окажется дурным мороком.

В такой ответственный момент к князю неслышно проскользнул помощник и прошептал в ухо:

– Только что нам позвонил наш человек из совета безопасности. Через три часа, с истечением срока ультиматума, будет объявлено о введении персональных санкций в отношении юридических и физических лиц, находящихся в зоне нашей ответственности. Все счета будут заблокированы.

– Послушай, сын, все гораздо серьезнее, чем ты думаешь. Из Лерики не видно всей картины. Я не знаю, сколько миллиардов кредо стоит на кону, но нас уже прижали так, что трудно вздохнуть. Дальше будет физическое устранение. Ты это понимаешь? – Князь старался говорить проникновенно, но чувствовал, что его слова не доходят до родного сына.

– Всегда можно найти выход. Отец, просто продержитесь совсем чуть-чуть, и мы выиграем…

– Племяш, а если я скажу тебе как глава всех вооруженных сил, что шансов нет?

– Покрутитесь чуток, жирок сойдет. – Вновь хохотнул Альберт.

– Альберт, прекрати паясничать, нас хотят убить. Ты это понимаешь? – стал закипать родной дядя. Но в этот момент князь положил руку на плечо своего брата и чуть сжал ее.

– Сын, я последний раз приказываю тебе угомониться.

– Нет, отец. Это исключено. И я…

– Отключите его, – жестко приказал князь.

Затем он активировал на своем коммуникаторе набор цифр и, дождавшись соединения, произнес условную фразу:

– Ситуация Мерак, код – ноль.

Все-таки его старший сын был слишком импульсивен и не готов к серьезным делам. Затеять ссору с отцом, имея личную охрану, предоставленную кланом, было верхом самонадеянности и недальновидности.

– Выпить князю, – рявкнул сообразительный помощник и грозно добавил: – И закусить.

– Федералы потребуют его выдать, – попробовал было начать тяжелый разговор брат.

– Сука. Выживет – лично задницу выдеру, как в детстве. Ох крепка! – Князь опрокинул единым махом добрых сто грамм самогонки собственного производства и закусил крошечным бутербродом с кусочком нежного копченого мяса.

– Еще, – вновь приказал помощник. На этот раз по мановению волшебной палочки стаканы появились у всех присутствующих. Пили не чокаясь.

– Позовите этого капитана, – выплюнул князь. И скривился. Унижение было неслыханным. Но поступить по-другому он сейчас не мог. Требовалось спасать собственную семью и весь клан в целом.

Когда спецназовец вошел в зал совещаний, поступил входящий сигнал от мятежного сына. Но на экране возник не Альберт, а начальник его личной охраны. Он бесстрастно взглянул на князя и без малейшего волнения доложил:

– Повелитель, на вашего сына только что совершено покушение. Он ранен и без сознания. Преступник обезврежен и уже допрашивается. Жду указаний.

* * *

Гладкая, утоптанная возвышенность, носившая очень пафосное, по мнению Олега, название Холм Справедливости, была по периметру обозначена многочисленными факелами. Если честно, то «холм» не тянул даже на бугор. Но кто он такой, чтобы сейчас тут спорить?

Если абстрагироваться от груза навалившихся проблем, в этой сцене было нечто мистическое: метровые полированные пики из дерева, на которых располагались насаженные глиняные плошки с горящим маслом. Клокочущие стеклянные чаны, в которых буйствовали неукрощенные наниты. Ровные ряды испытуемых, замерших в томительном ожидании. И вальяжные группки избранных, весь цвет клана «Стремительные»: старейшины, лучшие воины, добытчики и их женщины – все, наделенные правом голоса.

До наступления сумерек было еще часа три, как навскидку определил мальчик. И горящие факелы вызывали, конечно, вопросы. Но кого это интересовало?

Сейчас здесь шел бескомпромиссный, жестокий, можно даже сказать, варварский обряд, где слабейшие будут обречены на смерть, просто слабые превратятся в бесправных слуг, и лишь сильным повезет стать полноправными членами клана.

– Ты следующий. Готов? – Наставник подошел к Олегу и внимательно осмотрел мальчика.

– Красиво у нее получается. – Олег за последний год научился быть терпеливым и внешне очень послушным. Тупик оказался отличным учителем и даже вполне привлекательным местом, если не считать чертовы наночастицы. Поэтому сейчас мальчик выглядел непрошибаемо. Ни тени волнения или напряжения. Ровное дыхание и чуть ироничная улыбка.

Старший наставник клана перевел взгляд на выступающую сейчас девушку, которая, покраснев от натуги, умело жонглировала созданными кинжалами, даже позволяя себе не просто подбрасывать их вверх метра на полтора, а чуть менять их цвет и размеры.

– Хороший контроль. И техника программирования. А вот силы ей не хватает. Даже не знаю, что решат старейшины…

– У меня поединок после демонстрации будет?

– С тобой вождь запретил. Ты же знаешь, даже клановые задиры побаиваются связываться с таким наглым подростком.

Наставник хохотнул и отошел от мальчика, спокойный за его результат. В том, что этот не по годам серьезный подросток пройдет испытание, сумев обуздать за отведенное время бурлящую колонию диких нанитов, он не сомневался. Но вот примет ли его клан? Мальчик был чужаком. Пусть талантливым, но именно чужаком. Тем более что как кодировщик свободных нанитов он был слабоват. А кому в клане нужен сильный и независимый боец, способный нарушить хрупкий баланс сил?

Олег проводил взглядом наставника. «Переживает…» – мелькнула мысль и тотчас пропала. В глубине сознания родилась новая идея, точнее, целый ряд связных цепочек рассуждений: «Это не переживание, здесь таится глубинное опасение, почти страх. И не за судьбу прибившегося к клану мальчишки. Мастер переживает за что-то очень личное».

Необходим был анализ. Но именно сейчас заниматься