– Все они слыхали о том, что обещает река, – сказала Мэри. – Люди идут отовсюду, со всех концов Нижнего мира, сюда, в храм Леты. Они верят, что, когда они принесут храму дары – или покаются там в своих грехах, оставят там свои сожаления, река примет их и унесет прямиком в забвение.

– А ты… Ты веришь в это?

– Кто-то считает, что река отправляет их в небытие навечно… Забвение… Его многие ищут. Другие говорят, что река, очистив душу от воспоминаний о прошлом, уносит ее обратно на Землю, где она рождается заново. Не очень понимаю, чем одно отличается от другого.

– Но во что веришь ты?

Мэри посмотрела на Ану.

– Я верю, что Лета улыбается детям. Насчет остального не знаю.

Ана кивнула, а потом вдруг заметила слабое красноватое свечение далеко на горизонте, в той стороне, откуда они пришли. Оно пульсировало, будто билось гигантское сердце, но было в этом ритме что-то пугающее, голодное.

– Там, позади – это Ад?

Мэри кивнула.

– На южной границе у нас Ад, к востоку от Ока-Матери – Джаханнам, а с севера наступает Нарака. И каждый откусывает, где только может. Мне трудно это понять, при том, что места в Нижнем мире сколько угодно – зачем им нужно так упорно выдавливать старых богов. Велес говорит, это потому, что здесь встречаются пять рек. А мне кажется, дело в том, что Единобогам и их демонам всегда мало того, что у них есть. Довелось мне как-то увидеть Кали, как она шествует по северным равнинам, будто у себя дома. Высотой с башню, в каждой из шести рук – пламенеющий меч, и ожерелье из голов сотни демонов, поющих для нее песню смерти. То еще зрелище, и я надеюсь, что больше никогда не увижу такое опять. – Она вздрогнула. – Но если древние потеряют великую Сехмет, Око Ра, их защитницу… Кто встанет на пути таких, как Кали?

– Сехмет… Это Алая Леди?

– Да. У нее много имен. Давным-давно Ра и другие древние объединили силы и создали ее, чтобы охранять свои земли. Но они становятся все слабее, а с ними угасает и сила Алой Леди.

Алая Леди перевалила через гребень холма. Вид у нее был усталый, но решительный.

– Ты дошла, – сказала Мэри. – Чуть не убила себя из-за этого, но дошла.

На губах сфинкса появилась слабая улыбка, но в глазах у нее не было и тени радости, только огонь. Даже не остановившись, она продолжила свой путь вниз.

Вздохнув, Мэри двинулась за ней.

– Ка связывает плоть слабее, чем божья кровь. Со временем она исцелится, но только если перестанет так выматывать себя.

Они выбрались на приречную дорогу и влились в процессию паломников, исчезавшую в широких воротах.

Единственная стражница подпирала стену, бессмысленно пялясь в пустоту.

Алая Леди деликатно кашлянула, и та, заметив ее, чуть не выронила копье. Начала было кланяться – и замерла.

– Ой… А вы в порядке? О, Боже, что случилось? – Она посмотрела на Мэри. – Что с ней произошло?

– Демоны, – ответила Мэри. – Ты лучше скажи, где Господин Хоркос?

– Его нет в городе. Он поехал на Съезд.

– Хоркоса на Съезде не было, – вмешался Велес, садясь в тележке.

Стражница явно была в замешательстве.

– Но он должен был там быть. Уехал уже несколько дней назад.

Велес поднял глаза на Мэри.

– У меня нехорошее чувство.

– Были какие-нибудь неприятности? – спросила Мэри у стражницы.

– Неприятности? Здесь? Нет, конечно, нет. А что? Что-нибудь случилось?

– Мы пока не знаем. Слушай, приглядывай тут, нет ли у кого оружия.

– Я не понимаю.

– Не важно. Видишь что-то подозрительное – бей тревогу. Поняла?

Стражница кивнула.

– Ладно, – сказала Мэри, обращаясь к Велесу. – Предлагаю пойти прямо в храм. Найдем кого-нибудь из жрецов. Они, наверное, смогут помочь тебе и Алой Леди.

Велес кивнул, и они вошли в город.

Ана нашла, что Лета ничем не напоминает Стигу: город был тихим, каким-то торжественно-серьезным, даже грустным. Ни лавок, ни торговцев. Тусклые фонари едва давали достаточно света, чтобы они могли найти дорогу в лабиринте узких, вымощенных булыжником улочек. Они проходили мимо бесконечных домов без окон – многие были вырезаны прямо в белом камне скал, окружающих город. Краем глаза Ана уловила какое-то движение в тенях, среди груд мусора. Послышался чей-то шепот, и вдруг до нее дошло, что это был вовсе не мусор, а души, сгрудившиеся вместе в узких переулках, у сточных канав.

Потом им попалось навстречу питейное заведение. Бар, салун или что еще – трудно было сказать; вывеска представляла собой просто изображение черного напитка. У входа валялось – другого слова не подберешь – несколько десятков душ; большинство привалилось спиной к стене, но кто-то лежал прямо на мостовой. Из дверей, пошатываясь, вышла женщина. Была она полностью обнажена, без одной руки; пустыми глазами она смотрела в небо и улыбалась.

– Почему они просто не пойдут и не утопятся, чтобы со всем покончить? – спросил Чет.

– Мне кажется, – ответила Мэри, – что даже в этой недожизни какая-то их часть боится уйти. С напитком проще – он отбирает у тебя память небольшими кусочками. Самое грустное, что многие отдают черному зелью слишком много, и забывают, зачем вообще они сюда пришли. Дело кончается тем, что они забредают в каньоны, и их там съедают, или они просто тихо угасают здесь, на улицах или в пещерах.

До них долетел вдруг запах реки, влажный и свежий. Ана набрала полную грудь воздуха и ощутила, как на нее снисходит покой. И дети тоже это почувствовали. Они притихли. Будто знали – или, по крайней мере, чувствовали, – что это было за место.

Они прошли террасу, выходившую на реку. В середине был небольшой фонтан, окруженный белыми, блестящими стоячими камнями. Вокруг лежала стопками одежда, монеты, оружие. Даже пока они проходили мимо, у фонтана кто-то раздевался, аккуратно складывая одежду в общую стопку.

– Вот, – сказал Велес, даже не пытаясь скрыть раздражения. – Вот откуда у Хоркоса его богатства. Он смог убедить этих идиотов, что, если они оставят ему все свое имущество, это умилостивит речных богов.

– Не вижу, чем это отличается от всех прочих религий, – сказала Ана.

Улица, которой они шли, выровнялась, свернув к реке. Окруженные туманными ореолами факелы бросали зыбкий свет на статуи, арки, террасы.

– Храм Леты, – сказала Мэри.

Из мрака перед ними выступило увенчанное куполом здание. Оно стояло на островке белого камня; ко входу под аркой вел единственный мост. По мосту брела группка душ; многие свешивались через перила, глядя на черные воды внизу. Когда они подошли ближе, Ана заметила вокруг храма несколько бассейнов: расположенные кольцами ступени, уходившие в темную воду, на глубину. На ступенях сидели души; другие бродили по ступеням, спускаясь все ниже и ниже; они пили, зачерпывая руками черную воду, и, наконец, погружались в реку.