Во время римских гражданских войн, с 49 по 30 год до н. э., некоторые лица, особенно риторы и философы, включая людей низкого происхождения, пользовались покровительством Рима для установления в своих городах практически монархической власти, которую их друзья считали законным политическим лидерством, а враги — тиранией. Такими выскочками были Боэф в Тарсе, Евфидем и Гибрей в Миласах и Никий на Косе. Сотрудничество подобных лиц с проигравшей стороной могло иметь фатальное значение для их положения, если не для них самих; некоторым удавалось вовремя перебежать на другую сторону, другим же приходилось завоевывать доверие победителя. Те, кто выбрал Октавиана, были вознаграждены за свою службу.

Поняв в конце битвы при Акции, что союзники, включая Клеопатру, покинули его и сражение проиграно, Марк Антоний бежал на своем корабле. Этот корабль неутомимо преследовал некий Эврикл из Спарты. Стоя на палубе, он вогнал копье в борт Антониева судна. На вопрос полководца о том, кто за ним гонится, он ответил: «Я, сын Лахара Эврикл, которому счастье Цезаря доставило случай отомстить за смерть отца!»[110] Как поясняет Плутарх, Антоний казнил Лахара за пиратство; можно предположить, что морской разбой служил источником существования и Эвриклу. Он сумел воспользоваться «счастьем Цезаря» — то есть действовать в интересах Октавиана — и отомстил Антонию не пленением, но захватом второй флагманской галеры и другого корабля, заполненного наиболее ценными грузами. Этот Эврикл и его потомки представляют интересный, хотя и не типичный случай социальной подвижности эпохи принципата. Эврикл и его отец, происхождение которых неясно, вряд ли происходили из знатных семей Спарты, престиж и богатство которых покоились на земельной собственности; они принадлежали к последнему поколению пиратов, извлекавших выгоду из хаоса гражданских войн. Октавиан Август в награду пожаловал ему личную власть над Спартой. Неизвестно, подкреплялось ли его почти монархическое положение каким-либо титулом: например, предводитель (hegemon или prostates) или надсмотрщик (epistates) лакедемонян. Эвриклу было пожаловано римское гражданство, и он как царь правил Спартой, Лаконией и Китирой, пока его злоупотребления властью не стали нестерпимы для местного населения, и тогда во 2 году до н. э. Август отправил его в изгнание. Тем не менее потомки Эврикла продолжали оставаться самым влиятельным из спартанских семейств на протяжении нескольких поколений.

Самую значительную — уникальную — возможность резко улучшить социальное положение давало знакомство с императором. Часто оно происходило задолго до восшествия того на престол. Многие из императоров до прихода к власти проводили какое-то время на Востоке — учились, путешествовали, были наместниками или военачальниками, находились в изгнании, устанавливая тем самым контакты с греками различных профессий и разного общественного положения. Эллинские семейства с «императорскими» именами вроде Юлиев, Флавиев или Элиев зачастую были обязаны римским гражданством покровительству действующих или будущих императоров. Большое количество людей, почти исключительно мужчин, имело доступ к императору благодаря своим творческим свершениям, как в случае с поэтами, риторами, философами или историками, либо впечатляло его своими художественными или атлетическими достижениями. Например, возлюбленным императора Тита, покорителя Иерусалима, был греческий кулачный боец Меланком («Черноволосый»), который не потерпел ни одного поражения, но погиб в очень юном возрасте на праздновании состязаний в честь Августа в Неаполе в 82 или 86 году н. э. Другие примеры социального продвижения благодаря службе императору демонстрируют косский врач Гай Стерциний Ксенофон и Флавий Арриан, или Арриан из Никомедии, чей литературный дар затенил его долгую и успешную административную карьеру. Арриан, изучавший философию с Эпиктетом — бывшим рабом, ставшим самым влиятельным из стоических философов конца I — начала II века н. э., — поступил в императорскую администрацию как член всаднического сословия. Вероятно, при Адриане его приняли в сенат и отправили в качестве наместника в Бетику (Испания), а затем — в Каппадокию (131–137 гг. н. э.). После смерти Адриана он вернулся в Афины, где писал работы по истории, географии и стратегии, наиболее известно из которых его жизнеописание Александра Великого.

Другую группу лиц, обладавших социальным престижем и богатством, составляли наследники зависимых царей. Они занимали ведущие позиции и становились благотворителями греческих полисов. Например, внук последнего царя Коммагены Антиоха IV, Филопапп (65–116 гг. н. э.), вел роскошную жизнь в Афинах: пользовался титулом basileus (царь), раздавал пожертвования, занимал высокие городские должности и дружил с философами. При императорах Траяне и Адриане он достиг высших слоев римского общества, став сенатором и консулом-суффектом в 109 году н. э. Его сестра Бальбилла, близкая подруга Адриана, возвела в честь Филопаппа надгробный памятник напротив Парфенона в Афинах, сохранившийся до сих пор.

В социальную группу тех, кто извлекал выгоду из близости к императору, входили его рабы греческого происхождения, которым удавалось заслужить доверие своего хозяина. Получая волю, они тут же наделялись римским гражданством и могли занимать важные позиции. Такие влиятельные вольноотпущенники существовали уже в конце республиканского периода. Некоторые из них, вероятно, были гражданами греческих полисов, попавшими в рабство в качестве военнопленных; ввиду их образованности, опыта и навыков им поручались ответственные задания. Например, некий Корнелий Эпикад, отпущенный на волю раб Суллы, закончил автобиографию своего господина после его смерти. После установления принципата количество рабов и вольноотпущенников, занимавших высокое положение в императорском хозяйстве и бюрократическом аппарате, увеличилось. Для того чтобы исполнять различные обязанности и поддерживать высокий уровень жизни — но также и для сохранения самой жизни, — император прибегал к услугам личных врачей, ответственных за переписку (ab epistulis) или финансы (a rationibus) секретарей и сотен рабов, обслуживавших дворцы и виллы.

Одним из наиболее примечательных императорских вольноотпущенников был прежний раб Августа Гай Юлий Зоил; он сумел добиться привилегий для своего родного города Афродисии, занимал там высшие должности и был захоронен в колоссальной гробнице в центре поселения. Учитывая, как часто в войнах I века до н. э. в плен попадали лица различного социального происхождения, можно предположить, что люди вроде Зоила перед продажей в рабство принадлежали к уважаемым семьям своих городов.

Другие императорские рабы были обязаны своей властью образованию и навыкам. Три секретаря императора Клавдия — Каллист, Паллант и Нарцисс — размерами своих состояний превосходили даже Красса, богатейшего человека во времена Республики. Для того чтобы накопить такие богатства, 200 млн сестерциев, наместнику Азии пришлось бы служить на своем посту 200 лет. Другой вольноотпущенник Клавдия, Полибий, перевел Гомера на латинский язык, а Вергилия — на греческий. Стихотворение римского поэта Стация дает нам некоторые сведения о жизни императорского вольноотпущенника, неназванного отца Клавдия Этруска. Он, рожденный во 2 году н. э. в Смирне, был продан в императорское хозяйство при Августе — возможно, беззащитным ребенком. При Тиберии ему была дарована свобода, и он получил имя (nomen) Клавдий. В правление Клавдия он был одним из наиболее доверенных лиц императора и женился на свободнорожденной женщине. Он пережил власть Нерона, а когда на трон взошел Веспасиан, возглавил финансовое управление Римской империи в качестве секретаря a rationibus. Два его сына, рожденные уже на свободе, преодолели имущественный ценз и были приняты во всадническое сословие; ту же честь Веспасиан предоставил и самому бывшему рабу. При Домициане он был сослан, но вернулся в Рим незадолго до своей смерти, в возрасте девяноста с лишним лет. Его сын Этруск был достаточно богат для того, чтобы построить роскошные публичные бани.