– Без еды мы долго не протянем, – сказал устало Любомир.

Будто услышав слова сварогина, золотое царство задрожало в поясной сумке Веслава – князь достал клубок и положил его на землю. Стоило ворожбе коснуться земли, как из туго сплетённого золотого кружева вытянулась нить и сложилась кувшином, чашками и хлебом, мерцающими золотом. Нить оборвалась, и сияние померкло: на земле стоял кувшин с молоком и лежал большой каравай хлеба.

Сварогины хмуро смотрели на ворожбу.

– Даже мне поклевать удастся! – воодушевился Дрозд и вспорхнув с плеча Светозара, закружил над хлебом.

– А ты разве ешь? – удивился Вель и нерешительно отломил ломоть хлеба. Он оказался вполне настоящим.

– Как некрасиво! – серебряная птица подлетела к юноше и несильно клюнула его в медный шлем. – От такого странствия кому угодно кушать захочется! – возмущался Дрозд, и Любомир невольно усмехнулся, глядя на Веля. Но заметив хмурый взор друга, тут же отвернулся.

– Что-то ты больно разговорчивый стал, – улыбнулся Светозар, наливая себе молоко.

– Это всё Песнь, – чирикнул Дрозд. – Здесь она звучит иначе!

Веслав нахмурился – слова птицы напомнили ему о Песне – о Силе… Князь закрыл глаза и прислушался. Он слышал её – немая мелодия наполняла безмолвие, кружила, текла… Силу, пронизывающую мир, он впервые чувствовал просто так – не перед лицом опасности, а сидя у подножия мёртвых скал в мёртвой стране. Князь стал едва слышно повторять Слова, которые по своей природе не были словами, и ощутил, как в его руках собирается нечто – Песнь останавливалась, дабы прислушаться к его велению. Он мог направить её куда угодно – Словом. Веслав хотел, было, произнести его, как что-то опустилось на плечо, и князь вздрогнул.

– Не время волхвовать, – пропел Дрозд, и Веслав открыл глаза: серебряная птица сидела на его руке и, наклонив голову, пристально смотрела на него одним глазом. – Не надо привлекать внимания навий.

– Да, Слов такой Силы здесь не надобно, – согласился Светозар.

Веслав повернулся к сыну Леса – юноша внимательно смотрел на него. Князь кивнул в ответ – Веслав не стал говорить Светозару, что он не знает, какое Слово едва не сорвалось с его уст.

– С такой Силой вы, князь, точно сможете уничтожить Иглу. Боги просто так могущество не даруют, – уверенно произнёс Любомир, ставя кружку на землю.

Веслав вновь сдержанно кивнул: он не имел ни малейшего представления о том, что сейчас видели другие, да и говорить, что его куда больше занимает спасение жены, нежели уничтожение Иглы, не стал тоже.

– Если Иглу не уничтожить, Василису не спасти, – вдруг сказал Светозар, и Веслав удивлённо на него посмотрел: он уже и забыл, что сын Леса мог читать думы. – Со смертью Кощея падёт и его ворожба, которая удерживает Василису в Неяви.

Веслав не ответил Светозару – князь приступил к трапезе.

Обедали молча – Любомир и Вель даже не смотрели друг на друга: невзирая на то что случившееся было мороком, обоим было стыдно. Такой путь прошли рядом, но стоило появиться деве… Веля не так беспокоило то, что он предал Мирославу в думах, как то, что едва не потерял лучшего друга. Любомир думал о том же.

Веслав и вовсе не хотел вспоминать о случившемся в Медном Царстве. И то, что произошедшее было чарами Меднославы, муки не облегчало – Веслав предал Василису, и ему, а не ей, придётся жить с содеянным.

* * *

После того как сварогины отобедали, наворожённая еда исчезла, князь убрал золотое и серебряное царства в поясную сумку.

– И мы правда этим наелись? – недоверчиво спросил Вель. – Ведь это была лишь ворожба…

– Как и всё остальное, – подмигнул ему Светозар, и Веслав отвернулся от сына Леса.

Вель и Любомир хмуро переглянулись.

После короткого отдыха продолжили путь – медное царство покатилось в тёмное ущелье, уводящее в туман. По обеим сторонам высились скалы, высокие и безжизненные, терявшиеся в тёмных облаках низкого неба; на чёрной земле лежали отколовшиеся от скал камни.

Тьма сгущалась: чем дальше по ущелью шли дети Сварога, тем плотнее становился туман. День мерк; бубенцы на тояге Светозара качались бесшумно. Сын Леса остановился.

– С нами Тьма, – тихо, но ясно сказал Светозар, чувствуя в груди холод – раны напомнили о себе. Шёпот Тьмы пытался пробиться в безмолвие дум сына Леса, но Светозар не внимал ему.

Остальные остановились тоже.

В ущелье сделалось невыносимо тихо – каждый слышал стук собственного сердца.

Любомир и Вель положили руки на мечи.

Веслав старался внять чувствам, воззвать к Силе, как вдруг из тумана бесшумно вылетела огромная чёрная птица, неся на своих крыльях клубы чёрного тумана. Могучего Ворона окружала тьма, и неистовым огнём горели глаза, посаженные над чёрным клювом.

«Привратник, которого пленили царевны, не может покинуть горы без их Слова», – прошептала Тьма Светозару, и сын Леса, стукнув тоягом оземь, воззвал к Свету, что поднялся с земли золотым кружевом и устремился к Ворону. Дрозд, ослепительно засияв, рванул к чёрной птице, силясь достать её. Но Страж Неяви был могуч – взмахом крыла он отбросил серебряного Дрозда и метнулся к сварогинам. Любомир и Вель взмахнули мечами, но клинки прошли сквозь тьму, не причинив птице вреда: скрипуче крикнув, Привратник отбросил витязей на землю и обратил взор глянцевых глаз на Веслава. Ворон выпустил когти, но Светозар оказался быстрее – золотое кружево его Слов, обратившись в стрелы, метнулось к птице. Золотые стрелы прошли сквозь Привратника, разорвав перья, и Страж Неяви, истошно каркнув, бросился на Светозара. Сын Леса не успел сплести нерушимое Слово, и птица повалила его на землю – когти впились в грудь, терзая зажившие раны. Светозар закричал от ослепительной боли.

Очнувшийся Дрозд взлетел с земли и метнулся к Стражу Неяви, что терзал Светозара.

Любомир пытался подняться, Вель всё ещё лежал без сознания.

Веслав с ужасом смотрел, как Дрозд отчаянно пытается достать Ворона, что, давя Светозару на грудь, не позволял ему произнести ни Слова.

Князь стал вынимать из ножен меч, но остановился: Стража Неяви не пронять даже белым клинком – Веслав не знал, откуда он это ведал… И тут князь услышал Песнь – сухой ветер нёс на своих безжизненных крыльях ту Силу, что живительным потом текла через всё сущее… Веслав коснулся её – его уста сами зашептали Слова, что по своей природе и не были словами. Князь ощутил, будто внук Стрибога окружил его, наполнив ладони весомым холодом. Почувствовав Силу, Привратник оторвался от Светозара и обратил взор на Веслава, в руках которого сияло ослепительно-белое кружево Слов.

Птица с карканьем бросилась на князя, но Веслав оказался быстрее – Слово само метнулось из рук князя, сковав Ворона ослепительной песней. Привратник закричал, сбрасывая ворожбу: ощетинившиеся тьмой перья разрывали кружево Слов, тьма плотнее окружала Ворона, и, собравшись, метнулась на Веслава.