— Да! — отчаянно выкрикнул Кнышко, — Я вызываю тебя! На утоптанной земле! Пеший или конный! Любым оружием!

— И?.. — со значением протянул Гюнтер.

— Что «и»? — смутился поляк.

— До смерти, или так… до победы?

Отчётливо было видно, как напрягся Кнышко. Как ему хотелось рискнуть и как он этого боялся.

— До победы… — буркнул он наконец.

— Отлично! — рокочущий бас Гюнтера, казалось, пробирал до самых пяток, — Тогда здесь и сейчас! Пешими! И да рассудит нас Бог!

— А оружие?

— Я предпочитаю благородный меч, верный кинжал и отвагу в душе! Если тебе чего-то не хватает, могу поделиться…

— Я сам могу поделиться! — чуть не взвизгнул поляк. Видно было, что Гюнтеру удалось-таки вывести его из равновесия.

— Тогда жди! Я уже иду.

— Надеюсь, наши оруженосцы тоже примут участие в поединке? — успел вставить поляк.

— Разумеется, — не оглядываясь, бросил Гюнтер, решительно направляясь к лестнице со стены.

Я растерялся. Мне бежать за Гюнтером? Или мне бежать за оружием? Я же оруженосец? Или, куда мне бежать?!

Но, никуда бежать не пришлось. Брата Гюнтера уже ждал у лестницы долговязый, но крепкий и плечистый парень, примерно моих лет. С целой кучей железа. По всей видимости, ещё до того, как сказать своё первое слово, брат Гюнтер успел его послать за оружием. И тут же, привычно, споро и ловко, этот парень принялся снаряжать Гюнтера на бой. Не без помощи других крестоносцев, вызвавшихся сопровождать брата Гюнтера в качестве зрителей. За стеной никто никуда не спешил. Там уже все были в боевых латах. Разве что, какой-то рыжий детина помог Кнышко спешиться. Оруженосец? Посмотрим…

Когда на стене появился фон Плауэн я не заметил. Вроде не было, не было, а потом — раз! — и вот он уже внимательно выслушивает, что ему докладывает один из стражников. И бросает очень внимательный взгляд в мою сторону. Да… уж… А потом рядом оказался брат Томас и они о чём-то яростно принялись спорить. Спасибо тебе, брат Томас! Я чувствую, ты снова прикрываешь меня грудью… А что там с братом Гюнтером?

Похоже, в спешке, кое-что из доспехов одеть не успели, а может, брат Гюнтер сам отказался от части доспехов. Во всяком случае, лицо крестоносца не закрывала броня. На голове был рыцарский шлем, но лицо было открытым. А так, брат Гюнтер был полностью облачён в сверкающие доспехи, вооружён мечом-полуторником, и на правую руку ему особым образом, прямо к пластинам доспеха, приспособили кинжал, вытянутый чуть вперёд и вверх. Ну, понятно, сам брат Гюнтер ухватить кинжал не может, но двигать рукой в доспехе вполне способен. А заодно — и кинжалом! Я видел, как быстро снарядили и оруженосца. Этого попроще и без затей. Накинули кольчужный доспех, напялили на голову железную шапку, сунули в руки стальную шипастую дубину — вот и готов!

Брат Гюнтер уже нетерпеливо притоптывал ногой у ворот, а фон Плауэн всё ещё раздумывал на стене, подозрительно посматривая по сторонам. А потом решился и махнул рукой. Ворота протяжно заскрипели, открываясь. И оба поединщика одновременно шагнули друг навстречу другу. Странно, но они оказались почти одного роста! Великан Гюнтер и поляк Кнышко. Один стоил другого!

Польский рыцарь держал обоими руками двуручный меч, кинжал висел на поясе, справа, но чуть сдвинутым к середине, чтобы ловчее было выхватывать его в случае нужды.

Не знаю, сказали они что-то друг другу или просто посмотрели глаза в глаза. Но, промедлив, буквально долю секунды оба направились в центр круга, который уже образовался из зрителей. А позади рыцарей гордо и важно шли их оруженосцы, бросая друг на друга яростные взгляды.

— И кто будет судьёй? — завертел головой Кнышко.

— Зачем нам судья? — лениво громыхнул брат Гюнтер, — Если ты рыцарь, то ты сам себе судья! Или ты не рыцарь?..

— Начинаем! — вместо ответа, гневно выкрикнул поляк, и бросился в атаку.

И завертелось…

Крестоносцы успели дать мне несколько уроков, поэтому я мог бы долго и нудно описывать этот бой техническими терминами, типа: брат Гюнтер сделал вид, что собирается атаковать в терцию, но на самом деле сделал удар в секунду… вот только, боюсь, меня далеко не все поймут. Поэтому расскажу не о технике, а о впечатлениях. Тем более, что брат Томас уже был рядом и вполголоса комментировал то, что считал нужным комментировать.

Первое, что бросилось в глаза — поляк активно использовал то, что его меч оказался длиннее. Брат Гюнтер пытался прорвать оборону Кнышко и так и эдак, но не тут-то было. Польский рыцарь так умело удерживал расстояние, что он всегда мог полоснуть брата Гюнтера, а тот элементарно не дотягивался до противника. Мечи сталкивались, звенели, бойцы кружили, то пытаясь продавить врага силой, то обхитрить коварным ударом, но пока безрезультатно. Считать, сколько раз скрестились мечи, я перестал уже после первых четырёх ударов, прозвеневших за одну секунду: бесполезное дело! Вся хитрость была не в количестве ударов, а в умении и ловкости.

В отличии от рыцарей, оруженосцы сразу сцепились в отчаянной сече. И тут рыжему польскому парню неожиданно оказалось проще. Его фальшион[2] был легче, и потому гораздо подвижнее, чем шипастая булава немецкого оруженосца. И тому всё чаще приходилось работать небольшим щитом, размером, едва ли больше, чем две раскрытые пятерни взрослого человека. Зато удары немца были тяжелы и весомы, и я не завидую рыжему, принимавшему подобные удары на свой, такой же, небольшой щит. Именно поэтому, рыжий всё более и более взвинчивал темп, заставляя немца уходить в глухую защиту, а сам нападая из самых непредсказуемых позиций.

Похоже, Кнышко убедился, что в мастерстве не уступает брату Гюнтеру, и осмелел. Несколько длинных, тяжёлых ударов двуручником и неожиданно поляк бросился в самую настоящую атаку, да так, что лезвие его меча стало напоминать крылья мельницы! Мне послышалось, что я слышу протяжный свист стальной полосы, кромсающей воздух прямо перед носом брата Гюнтера. Тот отпрянул от угрозы, да так неудачно, что толкнул своим огромным телом польского оруженосца. Рыжий сбился с шага, споткнулся и чуть не грохнулся наземь. И оруженосец-немец своего шанса не упустил. Отбросив свой крохотный щит, он перехватил булаву обеими руками и принялся, в буквальном смысле, гвоздить противника, не давая ему распрямиться. Рыжий поляк попытался на четвереньках отпрыгнуть от ужасного орудия, но бесполезно. Удар-удар-удар — поляк грохнулся наземь, — удар-удар-удар — рыжая голова безвольно задёргалась, похоже, поляк потерял сознание — удар-удар — немецкий оруженосец попросту добивал противника — удар-удар — и около десятка зрителей, от обоих сторон, повисли на плечах немецкого оруженосца, предотвращая