— Приятного аппетита. Я что-то сегодня сплю на ходу. — Это погода, ваше величество, — заметила София. — Вечером обещали грозу, вот вам и хочется спать. — Глозу? — оживился Алекс. — Здолово! Я люблю смотлеть на молнии. А ты, Софи?

— И я люблю. Но еще больше я люблю их рисовать. Нарисуем с вами после обеда грозу? — Глоза будет вечелом, — заметил мальчик. — Вечелом и надо лисовать. А сейчас лучше фолтепиано. Агата расхохоталась, затеребив брата так, что он тоже захихикал. Смеялись и взрослые, а София, внезапно взглянув на Адриана, почувствовала себя странно.

Что это за чувство, она не смогла понять, но ей вдруг захотелось встать и подойти к нему. Зачем? Ерунда какая-то. Он ей даже не нравится. И голова вновь закружилась… Точно погода виновата, вон и императрица вялая, сонная и не обращает внимания на творящееся вокруг. Даже когда все громко смеялись, она лишь улыбалась, глядя на детей.

После обеда София, как и «велел» Александр, занималась с наследниками игрой на фортепиано. Проводить двойной урок было непросто, но не невозможно — мальчик схватывал все быстро, хоть и отставал от Агаты.

Потом София гуляла с детьми в парке — небо действительно угрожающе темнело, и издалека доносились глухие раскаты грома. С первыми дождевыми каплями вернувшись во дворец, они наблюдали за буйством стихии за окном и втроем рисовали дождь. Агате нравилось изображать капли воды, бегущие по стеклу, Александру, конечно, рисовать молнии, а Софии… ей просто нравилось смотреть на наследников.

Удивительные, ни капли не избалованные дети, которых она успела полюбить за прошедшие две с половиной недели. Уже сейчас чувствовалось, какими цельными личностями они вырастут. Интересно, Агата будет верховодить всегда, или потом все поменяется? Александр ведь тоже лидер по натуре. Впрочем, это неважно — так или иначе, наследники останутся прекрасными людьми, которых София всегда будет помнить.

Агата, неожиданно оторвавшись от рисования потоков воды, отбросила кисточку в сторону и, подойдя к девушке, обняла ее.

— Ты что?.. — мы тебя тоже любим, Софи! — сказала наследница, прижимаясь лицом к ее животу. — Очень-очень! — Опять слетел эмпатический щит? — улыбнулась София, обнимая и подбежавшего Алекса. Сердце ее ныло и болело, и хотелось плакать от той трогательности и искренности, с которыми к ней жались дети.

— Ага, — ответила Агата, поднимая голову и щербато улыбаясь Софии в ответ. — Я сейчас поставлю, правда. Не заметила, как слетел, пока рисовала, а потом ты… Софи! — Девочка решительно нахмурилась. — Почему мама тебя не любит? Ты же любишь нас!

Бесхитростная детская логика. — Твоя мама — не эмпат, Агата, — сказала София осторожно, погладив наследников по волосам. — Она не чувствует так, как ты.

Агата задумалась. — Папа чувствует, как я. Значит, папа тебя тоже любит. И мама потом полюбит, да? София не знала, плакать ей или смеяться. — Конечно. Девочка улыбнулась и вновь уткнулась лицом ей в живот, второй рукой обняв Александра.

милые, прекрасные дети. Ее любимые воспитанники. «Разве я могу вас предать?..» *** Арен изо всех сил старался не затягивать с совещаниями, торопил сотрудников финансового комитета и торопился сам. Обещал ведь Агате и Александру бассейн, нехорошо опять переносить.

Но раньше семи освободиться все равно не получилось. И ровно в семь, отпустив главу комитета и его коллег, император перенесся в детскую, к Виктории и детям, а затем, как и обещал, пошел вместе с ними в бассейн.

Жена еще с обеда была тиха и задумчива, и почти не испытывала негативных эмоций, словно не до конца проснулась. Она смеялась и радовалась вместе с Агатой и Александром, иногда неуверенно поглядывая на Арена, словно хотела что-то сказать, но не решалась. Император надеялся, что и не решится — настроения на скандалы у него не было совсем.

Через час Арен вытащил детей и жену из бассейна и повел на ужин. Агата и Алекс начали зевать почти сразу, как вылезли из воды, так что затягивать он не стал. Быстро поужинали и отправились в детскую — укладываться. И книгу читать не пришлось — зевающие наследники торопливо умылись, залезли в кровати и сразу засопели.

— Устали, — прошептала Виктория, закрывая дверь в спальню детей. — Агата отвыкла от учебы, а с Алексом много занимается София. Если бы он спал днем…

Император улыбнулся — сын категорически отказывался засыпать без Агаты, а его девочке днем давно было не до сна. — Я сама сегодня клюю носом. Проспала до самого обеда. Охранники сказали, ты велел меня не будить?

— Да. Передал им, когда уходил. Решил, что тебе нужно отдохнуть. Жена закусила губу. Эмоции ее дрожали от неуверенности. — Арен… — Пойдем, — перебил ее император, — я перенесу тебя в спальню.

Он подвел Викторию к камину и, подхватив на руки, шагнул в огонь. А когда вышел из пламени в комнате жены и поставил ее на ноги, она вцепилась в его плечи, притягивая к себе. — Арен, сейчас только девять часов…

Удивительно, но в ее эмоциях не было знакомой ему жаркой и темной страсти. Лишь нерешительность и немного нежности. Остаться с ней? Удовлетворить ее желания, усыпить, а затем уйти? На это не потребуется много времени, но… Арену совсем не хотелось трогать Викторию.

— Знаешь, что мне сказала Несс?.. — прервала жена его напряженные размышления. — Она сказала, что Аарону нравилось, когда она… губами… ну… Сначала император вообще не понял, о чем идет речь. А потом, когда ощутил смущение супруги и немного ее брезгливости, осознал и развеселился.

— Вик, то, что нравилось Аарону, совсем не обязательно должно нравиться мне. Забудь об этом. — Несс сказала, всем мужчинам нравится, — пробормотала жена, опуская ладонь вниз, на его живот, а потом и еще ниже. — Хочешь?

Он вернул ее руку на место и резко сказал: — Нет. Ты забываешь о том, что я эмпат, Вик. Как мне может нравиться то, от чего тебя подташнивает? — Но Аарон… — Несс по-другому относится к таким вещам. Забудь. И скажи мне, почему ты вообще заговорила с ней об этом?

Виктория поджала губы и чуть покраснела. — Ты меня избегаешь. Я подумала, может, я что-то делаю неправильно. Защитник! Конечно, неправильно. Только при чем тут постель?

Объяснять и что-то обсуждать по-прежнему не хотелось. Пройдет драгоценное время, да и потом Виктория от него не отлипнет, требуя супружеский долг, об одной мысли о котором Арена начинало мутить. — Вик, я просто устал и хочу побыть один.

— Пожалуйста, останься со мной сегодня, — попросила она жалобно. — мне так хочется, чтобы… — Почему ты никогда не интересовалась, чего хочу я? — прервал ее Арен холодным голосом. — Ни разу. Ты понятия не имеешь о том, что мне нужно. За годы брака ты даже не сумела сообразить — мне не может быть приятно то, что неприятно тебе.

— Но эмпатический щит… — прошептала она обескураженно, и император тяжело вздохнул. — Какая разница? Если я знаю, что тебе от этого не по себе, думаешь, щит поможет? Нет. И Защитника ради, не обсуждай ни с кем нашу интимную жизнь. Тебе понравится, если я начну рассказывать Арчибальду, какие позы у тебя любимые?