Без разбору они топтали вальфрудцев и этезианцев, сбрасывали и загрызали собственных наездников.

Пользуясь переполохом, бризарцы перегруппировались и укрепили позиции. Раненые отходили в тыл, свежие силы устремились в атаку. Неожиданно оказавшись в первых рядах, этезианцы начали отступать, а многие и вовсе предпочли сразу сдаться.

Кви-Керса мысленно проклинал их трусость. Он расправился бы с предателями самостоятельно, не будь вынужден беспрестанно противодействовать Эльмуду. Его стараниями тринадцать из двадцати эндрюсархов еще оставались в бою. И хотя ответной атакой его стороне временно удалось принудить Эльмуда защищаться, вальфрудцы все одно медленно, но неуклонно забирали северный фронт себе.

Те же из бризарцев, что встали на защиту своего царя, оказавшись лицом к лицу с братьями, уже не демонстрировали ревностной службы. Легко убить поднявшего на тебя меч, но другое дело поднять меч первым на того, кто не считает тебя врагом. Нападавшие старались обезоруживать их и не убивать, а порою и вовсе не замечали.

И хотя Кви-Керса проклинал беспринципность и трусость этезианских наемников, но и сам уже в серьез обдумывал пути отступления. Видя, что инициатива безнадежно утеряна, а боевой дух союзников подорван, он приказал подопечным отходить ко дворцу. Прикрывая отход, он сотворил последнее заклинание.

Земля с утробным грохотом содрогнулась, узкие улицы вздыбились и преломились вдоль. Жилые дома проседали и обваливались. Лошади падали вместе с седоками. Наиболее удачливые ломали кости, иные уходили в расселины или были заживо погребены камнями. Снег, всколыхнувшись, повис в воздухе колким туманом. Он скрывал от зрителей главный ужас разрушения: тела мирных жителей, раздавленные собственными жилищами. Кто-то из этих людей желал победы Вулкарду, кто-то называл Благомира освободителям, но и тем и другим не посчастливилось оказаться на дороге войны.

Землетрясение не принесло больших потерь армии Вальфруда, ибо имело площадь всего в две сотни саженей. Убитые исчислялись десятками, ранеными оказались сотни. Но людей привел в ужас сам поступок шамана, — он готов был разрушить город, уничтожить его население, но не отдать в руки врагу.

Армия продолжила наступление вглубь города по нетронутым улицам. Часть солдат осталась на месте разрушения для извлечения людей из-под завалов. Среди пострадавших были и этезианцы.

Для юд-ха шаман-вождь являлся посредником между Молтарбом и его детьми. Они не оспаривали его решений и подчинялись им беспрекословно. Они могли заколоть даже себя, если на то была воля шамана. Но для союзников этого дикого народа, напротив, не существовало богов. Они не умели слепо повиноваться и не спешили действовать, если это противоречило их собственным взглядам. Изначально они шли на войну ради наживы, но теперь и сами верили, что защищают Бризар. И они не считали возможным одновременно защищать город и превращать его в руины, оберегать мирных жителей и в то же время их уничтожать.

Иную тактику выбрала Сте-ал-аяна. Решительным натиском она желала отбросить вражескую армию, занять южную башню, а после разорвать войско Благомира на две части, выбив одну за пределы стен, а со второй разделаться совместно с Кви-Керса.

Ее конный отряд не обладал устрашающей мощью эндрюсархов, а кроме того, одним из первых подвергся нападению мятежниками. Но афелиоты были гораздо ближе этезианцам, чем полулюди юд-ха. Они вдохновляли солдат своим примером, они восхищали их своим бесстрашием и мастерством. Их ковортовые мечи разрезали вражеские доспехи, словно бумагу, их костяные копья пронзали вальфрудцев насквозь. Афелиоты рассекали головы врагов вместе со шлемами и без усилий перерубали головы лошадям. В свою очередь власник полностью покрывал их тела, оставляя открытыми лишь лица. В нем застревали стрелы и увязали мечи, хотя топоры и копья обладали достаточной заброневой силой, чтобы их ранить. Но помимо чудесных одежд восточных всадников оберегали и этезианцы. Они видели в них своих негласных предводителей и в стратегических соображениях предпочитали служение им опеке соотечественников и друзей.

Защитники медленно отвоевывали южную часть Бризариона, и войско, с которым они сражались, усилиями Сте-ал-аяны уже было разрежено. Колдунья атаковала противника с воздуха, находясь за пределами досягаемости стрел. Она использовала разрушительные заклинания массового поражения, а для того ей не требовалось снижаться.

Атаку она начала с самого могущественного заклинания, которым владела — града клинков орба из школы канафъяра. На город наползла сверкающая серебром небольшая и низкая туча. Она разверзлась с грохотом, и с небес в радиусе версты посыпались ее осколки — увесистые острые лезвия из темного серебра. Осколки летели в разные стороны, кому-то они отсекали конечности, кого-то разделяли напополам. Набирая скорость, они пронизывали все на своем пути и уходили в землю. От них нельзя было оградиться стальными щитами или покровами магического поглощения, ибо орб как сквозь масло проходил через сталь и простое защитное колдовство. Плотные ряды играли против вальфрудцев. Солдаты оказались в плену товарищей: даже замечая угрозу, они не могли ее избежать. Около полусотни солдат приняли мгновенную смерть, но куда большее их количество вскорости погибло от кровопотерь.

Этезианцы уверенно теснили неприятеля. Но отступая, вальфрудцы взбирались на стены, брались за луки и, укрывшись мерлонами, теперь вели обстрел из бойниц. Самые меткие стрелки засели в южной башне, с поддержкой сразу двоих магов их стрелы, не теряя сил, пролетали версту и неизбежно находили цели.

После столь сильного колдовства Сте-ал-аяне требовалось время для восстановления. Отдыхая, она разбрасывалась с высоты огненными шарами, которые пускай имели небольшую площадь поражения, но вызывали у вальфрудцев первобытный страх перед огнем и понижали их мораль. И пока Сте-ал-аяна ломала вражеский строй, защитники добивали раненых колдовством и укреплялись в новых местах.

Обнаружив угрозу, которую ее соратникам несли защитники южной башни, она снизилась и направила в ее сторону иссушающую молнию. Зеленая вспышка стремительно ворвалась в башню сквозь узкие бойницы и рассыпалась колким веером. В один миг она испарила всю жидкость в телах стрелков. Воздух в башне наполнился густым паром, скрывшим жуткие лишенные глаз обтянутые кожей и обезвоженные трупы. Маги-защитники лишились колдовских покровов, они упали без сил и провалились в пучину забвенников.

Однако, снизившись, она стала мишенью врага, ибо вальфрудцы видели в ней первостепенную угрозу и атаковали прежде всего. С нее сорвали покровы магического поглощения и плащ ветров, а усиленная магией стрела нашла свою цель и прошила колдунье бок. Несколько стрел принял в себя гиппогриф, и одно из огненных заклинаний опалило ему крыло. Но вот могучий зверь вновь взвился в небо. Бессильно вернулись на землю выпущенные ему вдогонку стрелы, злобно прошипел, пролетев мимо, огненный шар.

Скрываясь от противников, Сте-ал-аяна поднялась выше прежнего. Со своего места она уже могла наблюдать противостояние Язара и Набаха. Ей казалось, будто само бездонное небо