Вальтер, видя этот неподдельный интерес, не стали торопить новенькую с ее задачей – в конце концов, никакой спешки в том, чтобы передать пророчество в архив, не было. Сами они были поглощены разгадкой нового, но с готовностью отвечали на вопросы Лу, когда таковые возникали.

Единственной – но при этом весьма существенной – проблемой Лу в ордене стал надоедливый фэнри Неесэ, который то и дело устраивал ей какую-нибудь гадость. Девчонка не могла счесть, сколько раз спотыкалась на невидимой подножке, теряла равновесие на ровном месте или роняла документы из-за невесть откуда взявшегося порыва ветра. Ее еда могла ни с того ни с сего улететь в произвольном направлении, включая потолок, а в ее волосах – запутаться целая пригоршня муравьев; все эти напасти происходили, разумеется, когда Вивис и Вальтера не было поблизости. Изобретательности шакала по части подлянок можно было только позавидовать. Лу не могла понять, чем именно так насолила Неесэ – тем ли, что была из другого мира, или что заняла его место в кабинете зампредседателя. В чем она точно была уверена – фэнри всеми силами пытался выжить ее из ОРП. Лу попыталась несколько раз поговорить с ним начистоту, но это вылилось лишь в новую серию жестоких розыгрышей. Разумеется, жаловаться никому девчонка не собиралась, а значит все, что ей оставалось – молча мириться с происходящим. В своем упрямом стиле Лу твердо решила, что происки глупого шакала не смогут остановить ее тайную миссию.

Миссию, которая заключалась в том, чтобы все-таки отыскать утерянное пророчество.

Тайной она была потому, что Лу понимала всю абсурдность этой затеи и не хотела быть поднятой на смех. Если его за десять лет не отыскали умные люди из ОРП, то какие имела на это шансы бестолковая девчонка из другого мира? Однако она не могла ничего с собой поделать. С первых дней возни с материалами об утерянном пророчестве ее увлеченность медленно, но верно перерастала в одержимость. Что, пожалуй, было вполне закономерно: все расшифровщики были чем-нибудь одержимы – пророчествами, свитками, Оракулом, – и эта заразная мания передавалась вместе с членским значком. Позолоченный свиток, который все же достался стажерке за ее старания – а ведь она не только наводила порядок в кабинете зампредседателя, но и разносила напитки, забирала почту, заботилась о питомцах ордена и вообще откликалась на любую просьбу, если была в силах ее выполнить – укрепил девчонку в мысли, что она сможет внести в дело расшифровщиков свой вклад.

Знатная растяпа, которая лезет из кожи вон – такой она прослыла среди других членов ордена. Им было невдомек, что растяпой ее делали лишь происки Неесэ, а из кожи вон она лезла потому, что всю жизнь был рабыней и ничего не умела лучше, как трудиться и угождать другим.

Причиной отчаянного погружения Лу в работу стали и постоянно приходившие с фронта скверные вести. Спустя месяц после ее приезда в Магматику стало известно об эвакуации гражданского населения Куга. Поток беженцев хлынул во все города империи, включая столицу. Отовсюду доносились слухи о том, что число химер растет с каждым днем. Становилось известно о падении округов, принадлежащих и другим империям, и множились связанные с этим трагические истории. Хотя власти призывали людей сохранять спокойствие, уровень тревожности в обществе постоянно нарастал. Участились волнения, стычки, мелкие преступления.

После сдачи Куга и закрытия местного трансмоста армия Феникса переместилась в Юз, туда же стянулись и все остальные отряды, прежде оказывавшие помощь чужим армиям. Главной целью Шаориса стало как можно быстрее и надежнее организовать оборону этих земель, поскольку прогнозы ученых говорили о скором появлении там химер. И если предыдущие два потерянных округа – Фэб и Куг – были сравнительно малы, то потеря Юза, одного из самых значимых городов империи, стала бы для нее куда более тяжелым ударом.

Хотя постоянно получала весточки от Хартиса и Нами и даже пару раз говорила с ними по астральной связи, Лу сходила с ума от мысли, что где-то там они продолжают подвергать себя опасности в противостоянии полчищам монстров. Погружение в историю о погибшей императрице не только отвлекало ее от тревожных дум, но и сглаживало беспомощность, которую она постоянно испытывала. В какой-то момент зацикленность на почве утерянного пророчества даже придала девчонке смелости заговорить с самым высокопоставленным лицом в империи.

Это был один из тех дней, когда в Партфор прибыла делегация из дворца для обсуждения последних испытаний препаратов от химерной болезни. Совещание проводилось в отдаленной части госпиталя, и Лу под предлогом обеда улизнула из отделения милосердия. Поджидая внизу в холле, она вспоминала прибаутку, которой в Кауре Хартис успокаивал ее перед визитами к высокородным клиентам: «Волноваться будешь, когда предстанешь перед султаном». Хотя Лу не отвергала возможности, что когда-нибудь выходец королевских кровей действительно может заинтересоваться их лавкой тканей, девчонка была уверена – и оттого совершенно спокойна – что на столь ответственное дело господин никогда не бросит неумелую и глупую рабыню.

Но больше Лу не была рабыней, и похоже, ее время волноваться настало, ведь спускавшаяся по лестнице в сопровождении свиты женщина после смерти Алексис правила всем Шаорисом. И именно к ней шагнула девчонка, напряженная, словно туго натянутая струна.

– Простите, регент Реджинальс. Можно задать вам вопрос?

Статная шаотка средних лет, облаченная в простой, но изысканный хитон, остановилась и смерила Лу царственным взглядом. Ее охранники с абсолютно непроницаемыми лицами обступили девчонку полукругом. Пускай они не доставали оружия, Лу знала, что в случае чего не успеет моргнуть и глазом, как из их ножен вылетят кинжалы и превратят ее в решето.

– Ох, леди Реджинальс, не обращайте внимания, – сопровождавшая регента люмерка из исследовательской группы смерила испепеляющим взглядом дерзкую санитарку, посмевшую полезть с разговорами к важной персоне, и попыталась отогнать ее: – Кыш!

– Это… это не займет много времени, обещаю, – выпалила Лу, краснея, и сложила руки треугольником в шаотском умоляющем жесте.

Она начала жалеть о своей затее, но вовсе не потому, что боялась быть отчитанной или уволенной – куда больше она боялась доставить неприятности своим опекунам, Руфусу и Вивис. Люмерка шагнула вперед, намереваясь оттеснить Лу с дороги, но тут к превеликому облегчению девчонки регент повела рукой:

– Что ж, если не займет, то я не возражаю. Кажется, с восточной стороны к зданию прилегает сквер. Как насчет небольшой прогулки?

Она обладала удивительным голосом, мягким, но с затаенной опасностью. Ее речь текла, словно густое масло, обволакивая собеседника.

– Сквер? – не сразу поняла Лу. – Вы имеете в виду некрополь?

Госпожа расплылась