– Именно. Там тихо, а я устала. – Она повернулась к люмерке и, слегка коснувшись ее плеча, сказала: – Как и обещала, я подниму вопрос о дополнительном финансировании на завтрашнем совете. Мой секретарь позже направит результаты письмом. Благодарю за ваш труд.

Она на прощание одарила ученую жестом Гармонии, и та, все еще озадаченная, ответила тем же и отступила. Покинув госпиталь, леди Реджинальс сделала знак одному из телохранителей, и он последовал за ней с Лу, тогда как остальные направились к запряженному ирбисами богатому экипажу.

– Эта война высасывает из меня все соки, – пожаловалась шаотка своей спутнице, когда они ступили на одну из тенистых дорожек некрополя. Среди пышной флоры мелькали мемориальные плиты и обелиски – согласно местным традициям, усопших кремировали и предавали прах земле. – Узнав, что Юз под ударом, я совсем потеряла сон. Кто мог знать, что до такого дойдет? Все больше людей превращаются в бездушные тела на койках, а мы до сих пор не в силах им помочь. Скажи, девочка… В твоем мире бывают войны?

Что-то внутри Лу дрогнуло, но она не подала виду и, продолжая размеренно шагать рядом, покорно ответила:

– Да, госпожа.

– Ты была свидетелем хоть одной?

– Там, где я жила, по счастью, не было войн. Но несколько раз я находилась в караване, который подвергался нападению. Я видела, как конвоиры и телохранители сражаются с разбойниками. В моем мире люди воюют против людей.

– Хорошие люди с плохими?

– Это в книжках. В жизни, обычно, плохие с плохими.

– Любопытное наблюдение, – отметила ее собеседница, раскрывая большой шелковый веер. – А с монстрами в твоем мире не воюют?

– Мне никогда не доводилось слышать о подобном. В моем мире нет таких монстров, как здесь, с волшебными силами.

Пару минут они прогуливались в молчании. Вокруг царило безлюдье, и, чем дальше пришедшие продвигались вглубь некрополя, тем тише становились звуки верхнего города. Вскоре покой могильных камней нарушали лишь шорох щебня под ногами и мерный шелест веера.

– Откуда вы обо мне знаете? – решилась спросить девчонка, коротко оглянувшись на телохранителя, шедшего позади в десятке шагов.

– Я предпочитаю знать обо всем, что происходит в империи, особенно в столице. Это называется «держать руку на пульсе». В твоем мире так говорят?

– В моем мире говорят «держать ухо востро».

– Что ж, я вижу. Но тебе не обязательно делать это сейчас, милая. Можешь расслабиться. Я тебя не съем.

Ее слова словно отсылали Лу к последнему разговору с Хартисом по астральной связи, когда девчонка спросила, можно ли ей побеседовать с регентом Реджинальс во время визита той в госпиталь. «Гармония, даже не вздумай, – категорично заявил тогда господин. – Ты и понятия не имеешь, что из себя представляет эта женщина. Таких невинных девочек, как ты, она ест на обед».

Теперь Лу вынуждена была спросить себя, совпадение это, или идущая рядом шаотка и правда знает буквально все, что происходит в городе.

– Рада, что вы не голодны, миледи, – с натянутой улыбкой выдавила она.

Женщина расхохоталась, словно этот разговор чрезвычайно ее забавлял.

– Раз вам известно обо мне, – решила перейти к делу Лу, – то наверняка и о вопросе, который я хочу задать?

– Просвети меня, милая.

– Я состою в ОРП, и так вышло, что я заинтересовалась утерянным пророчеством. Все говорят, если кому и известно что-нибудь, то только вам. Знаю, вы уже неоднократно давали расшифровщикам свои комментарии, и мне не хотелось беспокоить вас снова, поднимая эту тему… Но… может, вы все же что-то вспомните?

Она с надеждой глянула на свою спутницу и заметила, что улыбка, которая все это время не сходила с губ регента, слегка искривилась.

– Люди всегда думали, раз Алексис ходит жаловаться мне на жизнь, то выбалтывает все секреты. Это не так. Может, ты слышала – она мастерски играла в манкалу, просчитывала все ходы наперед. Она делала это и в жизни. Эта женщина никогда не теряла бдительность, взвешивала каждое слово, что произносит.

– Вот как… Но что насчет того раза, когда она проговорилась Занису о пророчестве?

– Проговорилась? Значит, так об этом думают… Нет, она не проговорилась. Она сказала ему намеренно. Хотела проследить за его реакцией. Они изводили друг друга. Это была игра – кто кого. Он ее запугивал, а она потешалась над тем, как он бесится, безуспешно пытаясь найти свиток.

– В записях ордена говорится, вы знали, где он был спрятан.

– Что считается знанием? То, что я чувствовала истоком, или видела глазами, или трогала руками? Тогда нет, не знала. Но когда проводишь пятнадцать лет бок о бок с человеком, некоторые вещи известны тебе и без всего этого. Для меня всегда было очевидным, что она хранила свиток при себе. Она постоянно ходила, с ног до головы обвешанная украшениями, точно вождь кобольдов. А в этих украшениях было множество тайничков… прямо как в твоем браслете. – Она усмехнулась, когда Лу машинально схватилась за своего эзеритового «помощника» на запястье. – Правда, в отличие от тебя, она носила в них не кристаллы, а лекарства, потому что была ужасным ипохондриком. Ходячая аптека – так мы ее иногда звали. Таблетки, пучки трав, даже склянки с микстурами – чего она только не умудрялась прятать в своих побрякушках. Что уж говорить о маленьком клочке бумаги? Места надежнее было не сыскать.

– И она не боялась, что кто-то украдет свиток? Ну, скажем, пока она спит.

– Нельзя ничего украсть у человека, который закончил Школу Баланса. Все его чувства обострены настолько, что к нему не приблизишься незамеченным и на дюжину шагов. Впрочем, не мне об этом рассказывать – ты ведь жила с электом Хартисом, не так ли?

Вновь подивившись степени ее осведомленности, девчонка коротко кивнула и беспокойно одернула рабочую рясу санитара.

– И вы считаете, ее высочество никому не показывала свиток?

– Если кому и показывала, то только своему телохранителю Аргосу. Ирония в том, что даже будь он здоров, все равно не сказал бы никому правду. Он ведь был тенью Алексис, смотрел ей в рот, готовый выполнить любой приказ. Более преданной собачонки было не сыскать. Коль скоро она желала оставить пророчество в тайне, он станет хранить эту тайну до конца.

Лу вновь кивнула. Аргос Юшес был одним из тех, за кем ей каждый день приходилось ухаживать. Первый из пустых, он числился на особом положении в Партфоре, ведь именно с него ученые начали исследование летаргического сна, в который впадали выжившие после химерной болезни. О его преданности правительнице девчонка тоже была наслышана; люмеры даже шептались, что это тот