вписывается в логику рыночных отношений. Где каждый другому в горло вцепиться норовит и челюсти до хруста – сомкнуть.

И по какому же поводу наблюдается среди "мешков" такое трогательное единодушие? Или они вообще интересы отринули и, согласно завету Спасителя, друг друга возлюбить решили? Но это значит, что на дворе – Последнее время, чего не наблюдается. Ну не слышен отовсюду трубный глас и не сходят с неба архангелы! Да и грешники тоже публично не каются, а наоборот – всё больше под себя подгрести норовят.

Но если не праздник это любви и веры, тогда что? По какому поводу образовалась у имперских олигархов такая гармония? Должен быть повод и должен быть общий интерес, ради которого смогли они на горло собственной песне наступить.

Ну что, просматривается тот интерес? Просматривается, куда ж без него. Приюты это, называемые "Братством спасения", куда свозят уличную шпану, дабы в достойных членов общества честным трудом перековать. Читал про них Гарна и репортажи по радио слушал, но не придал значения. Даже, помнится, похвалил мысленно южанина за правильную инициативу.

А может, она и правда – правильная? Что такого сделал Этван – забрал с улиц беспризорников и поставил на службу стране? Так ведь нет в этом преступления! А то, что хвалят его в газетах конкуренты – тут тоже ничего удивительного. Ведь не стал жадничать южанин, поделился дармовой рабсилой со всеми заинтересованными, чтобы – по понятиям. На первый взгляд – не придерёшься, но в контрразведке первому взгляду не верят. И второму – не верят, а копают до тех пор, пока лопата по дну не заскребёт!

Что известно об Этване? Родился… Вырос… Переезд в Такран… Возвращение к родным пенатам… Скороспелая соя, вытащившая страну из продовольственного, вызванного внезапным ударом церковников, кризиса… Бобовые консервы… Правительственные контракты… Светские скандалы и связи, связи, связи. Шустр южанин, везде пролезть успел. Без мыла.

Какой из этого напрашивается вывод? А такой, что если южанин и не заговорщик, то идеальный на эту роль кандидат. Кому, как не ему, с такими деньгами да амбициями против Канцлера переть? Когда он один пол-Такрана отожрал, о чём в более старых изданиях доступно излагается, да так, что помои с листов на пол капают. А ему хоть бы хны, мало того что выстоял, так ещё и вчерашних врагов в союзников превратил. И если пообещал он им больше, чем они имеют при нынешней власти, то значит, что с архивами пора завязывать и выдвигаться на местность. Туда, где денно и нощно работают созданные Этваном распредцентры.

– Уезжаешь? – удивился непосредственный командир. – Ты же дела принимать не закончил.

– Не могу остаться, господин генерал. Срочное дело, доставшееся от предшественника.

– Что за дело? – подняло брови начальство. – Посвятишь?

– Виноват, господин генерал, не могу. Оперативная тайна.

Пришлось господину генералу давать добро на командировку. С оперативной тайной не поспоришь, правило это железное, дающее старшим чинам свободу действий без необходимости отчитываться перед вышестоящими. И бюджет у кригскоммандера в распоряжении имеется, весьма немаленький и весьма неподконтрольный. По итогам операции, конечно, проверят, но не до этого сейчас. Дожить ещё до них надо, до тех итогов.

Сев на поезд, Гарна проверил, не тянутся ли за ним "хвосты". Хвостов не было. Даже когда на станции он торопливо пошёл на выход, а затем, словно передумав, развернулся и сел обратно в вагон, никто и глазом не повёл. Тут одно из двух: либо чист генерал, либо не подозревают кригскоммандера мятежники. По крайней мере, пока.

В плацкарте шумели, обсуждая последние новости, соседи. Кто-то, икая, пытался произнести тост за успех имперских войск. Гарна вслушивался в людской гомон, по привычке мотая на ус общественные настроения, в коих он, как офицер Четвёртого сектора, разбираться должен досконально. Настроения были хорошие, народ радовался раданским победам, предвкушая скорое окончание Великой Водной, за которое Конклав контрибуцию не квардами – кубометрами выплачивать будет!

Да и северян прижмёт к ногтю Империя, дай только срок. Горцы уже сейчас самые боеспособные части с востока домой оттянули, оголив церковные фронты. Каганат перегруппировывается, готовясь к неизбежной контратаке раданской армии. И правильно делает, потому что близок час, когда раздастся над ним рокот ракетоносцев. Когда обрушит Империя на Ильхор из-под облаков свой карающий, заново выкованный, меч!

Сорвутся с держателей ракеты, низвергнутся на города и посёлки, равняя с землёй правых и виноватых. Не будет Империя разбираться, не будет сортировать. Будет – карать, карать беспощадно. За войну эту подлую, за "Радиусы" и за "Апостола"! Чтобы всех проняло, чтоб никто больше не смел на Радан руку поднять! Отомстит Империя за себя, отомстит за погибших и отдельно – за молодого флаг−лейтенанта, которого церковники грязно использовали в своих интригах.

А иначе кончится страна, если утираться начнёт! Потому Первая империя и закатилась, потому и рухнула, что в дипломатию играть начала. Без которой тоже нельзя, но только если за ней стоит грубая сила. Такая, что если не хочешь с ней по-хорошему, тебя из-под земли и – в порошок. В мелкий.

– К Манару подъезжаем, – объявил остановку проводник. Кригскоммандер встал и вышел в коридор, непривычно нервничая.

С перрона он доехал на попутном до местной гостиницы, где вселился в номер по личной карточке. Времени отдыхать не было, тем более что небольшую его часть Гарна собирался потратить на личные нужды. Даже несмотря на поручение Его Превосходительства.

– Госпиталь у вас где? – обратился он к молоденькой администраторше. – Свояк у меня там, после ранения лежит.

Девушка улыбнулась, машинально поправив причёску. Война повышибала немало мужчин, а тут судя по костюму и шляпе – госслужащий, да ещё с военной выправкой. Кто ж устоит?

– Тут недалеко, выходите на улицу, по ней до конца, затем направо и на перекрёстке – налево. Ещё метров сто – и в него уткнётесь.

Девица краснела, стреляя глазками и надеясь на продолжение знакомства. Извини, дорогая, но нет. Не тобой сердце занято.

Манар – город маленький, заблудиться в нём трудно. А вот и больничка, в которой по последним справкам работает санитаркой Нийя. Или работала, пока ещё куда-нибудь не перевелась. В груди забухало, ладони вспотели. Подойдя к окошку регистратуры кригскоммандер, не в силах сдержать волнения, обратился к сидящей там бабушке:

– Добрый день. Скажите, санитарка Нийя у вас работает?

– А вам зачем? – подозрительно оглядела посетителя бабушка.

– Жених её… На севере служил, она неподалёку в госпитале, потом удар церковный, эвакуация, с тех пор искал. У вас она сейчас, не подскажете?

– Ох, милок… – прикрыла сочувственно рот бабка. – Нет больше твоей невесты, убило