грести. А у него там, в центрах этих, такое творится… И ни черта не изменишь, потому что все у него с руки кормятся, от окружных и до министра! Думаешь, мне его люди бабки не совали? Совали, ещё как! Да только послал я их всех куда подальше. А они пригрозили – не будешь рот на замке держать, и тебя, и жену в распыл отправим. Как предшественника моего, который что-то с ними не поделил, а потом в канаве с пробитой башкой обнаружился. А про пацана твоего я сам справки наводил, больно меня совесть мучила. Нет его там, а по бумажкам – и не было. Продали его, брат, налево, как и многих других. Т-твою мать!

Пнув табуретку, Гебар отвернулся к окну.

– Погоди, что значит "продали"?! – вскинулся Гарна.

– А то и значит. Пока вы в Такране хрен пойми, чем занимаетесь, у вас тут под носом детей "братьям" сбрасывают по спекулятивной цене. Я ж тебе говорю, в центрах этих полный мрак творится. Шпану грузовиками вывозят, а куда – да кто б знал! Человечка я туда послал, с мозгоправом тамошним поболтать. А наутро – ни мозгоправа, ни человечка. Его позже нашли, с дырой в башке. Мне ещё повезло, что ему перед смертью допрос с пристрастием не устроили, а то лежал бы с ним рядышком! Вот такие пироги с котятами, господин Гвардии кригскоммандер. Ну что, не отбил я тебе ещё охотку вопросы задавать?

Гарна застыл, анализируя услышанное. Не думать про сына, не думать! Надо сосредоточиться на главном, на картине в целом. Тысячи детей и подростков исчезли, не оставив никаких следов. Зачем всё это южанину? Деньги? Ерунда, их у него достаточно. Не остановись он тогда, не помирись с остальными мешками – всё уже под себя бы подмял!

Так может, его заставили помириться? Может, взяли на понт обиженные партнёры? Ерунда. Прогни они Этвана под себя – не пели бы дифирамбы во всех газетах. А они поют, и он поёт, что означает взаимовыгодное сотрудничество. И значит, денег и возможностей у южанина меньше не стало. Стало – больше!

Но если не нужны Этвану деньги – то тогда, получается, нужна власть, которая слаще любых денег будет. А к ней у южанина один путь – через Канцлера. Точнее, через его труп! И вот тут уже теплее, потому что заговор против Его Превосходительства Этван действительно плетёт. Но на кой чёрт ему шпана? Что он задумал?

– Ты знаешь, скольких они вывозят? Если в процентах?

– Не знаю, – помотал головой, закуривая, Гебар. – Судя по тому, что я видел – треть, может, больше.

– Видел? Когда?

– Тогда, когда сам ночь в кустах пролежал, с сухпайком и биноклем. После того как человечек мой не вернулся.

– Ясно. А остальные?

– Остальных распределяют, всё честь по чести. Кого Этван себе берёт, кого – другим мешкам отправляет. У этих, которые официальные, с документами всё в порядке. И машины за ними другие приезжают, с другими водителями. А не с такими, которых за одну рожу посадить можно! Ну а те, кого налево – сгинули, как и не было. Растворились!

– У самого-то теории есть? Куда он их девает в таких количествах?

– Да какие тут теории… Армия ему нужна, по-другому не объяснишь.

– Армия? – обалдело уставился на бригадного капитана Гарна.

– Армия, армия. Сам подумай – на кой ещё они ему? Ну, на органы, ну, в бордели, ну на производства подпольные. А остальных? И потом, не будет наш золотой мальчик просто так об урок мараться. Раз с "братьями" снюхался, значит, сильный интерес имеет. Значит, такого захотел, чего у него ещё не было! Денег у Этвана – быки не жрут, вот он во власть и полез. Ты же сам мне про заговор рассказывал! А теперь подумай – что будет, если не примет его народ? Если военные против него повернутся? На кого он опираться станет, как не на эту шпану, заблаговременно в укромном местечке натасканную?

Скрыть такое, конечно, будет нелегко, но и он человек не бедный. Очень небедный и очень влиятельный! Он уже сейчас, почитай, во главе встал, если ты в одиночку да тайком от своих против него действовать вынужден. Всё у него в кармане, все под ним ходят, но нет у него веры предателям. И правильно, что нет! Это сейчас они в глазки заглядывают, пока делёжка не началась. А потом – каждый сам за себя будет. И вчерашние друзья и союзники легко его с трона скинут, перерезав в процессе глотку. Потому что если уж они против Канцлера и Империи пошли, то Этван для них – так, недоразумение. Вот на этот-то случай и решил он подстраховаться, чтобы, если что – преданными войсками Дворец в одночасье окружить и власть свою удержать! И чтобы всё втайне, чтобы как ниоткуда они взялись. Чтобы заговорщикам сначала раскрыться дать, а потом все их планы в одночасье порушить, задействовав скрытые резервы. Что смотришь? Думаешь, с ума я сошёл? Тогда сам объясни, куда он шпану девает. Ну не жрёт же он их, в самом деле!

– Дичь какая-то, – помахал головой Гарна. – А как же их родные? Что, ни у кого их нет? Никто не ищет?

– Раз за столько лет не нашли, то уже и не будут, это раз. А два – их же нет, детей этих! Совсем нет, вообще! Ну, придут туда родственники, ну, спросят. А им в ответ – "ничего не знаем, не поступал к нам такой". И что они сделают, в суд на Этвана бездоказательно подадут? Так он им быстро рога обломает. И потом, война ведь, которая всё спишет. Очень она ему на руку, вряд ли бы южанин такое в мирное время провернул. А сейчас – голод, разруха… ищи их теперь, беспризорников этих. Свищи! Ты вон тоже – про сына узнал, а толку? Даром что кригскоммандер.

Машинально раскачиваясь на табуретке, Гарна напряжённо размышлял. Хочешь что-то спрятать – положи на видном месте, вот южанин и положил. Десятки, если не сотни центров, приюты, репортажи – и всё ради того, чтобы обеспечить рекрутами свою, уже сейчас тренирующуюся в укромном месте, армию. Красиво, чёрт возьми! Страшно с Гебаром соглашаться, да ведь нет другого объяснения. И всё же… что-то тут нечисто.

– Не понимаю, всё равно не понимаю. Такую операцию провернуть, да так, чтобы никто – ничего… и потом, ему же не только от Канцлера прятаться надо, но и от своих. Малейшая утечка, одно