— Я и без богов найду, чем заняться. С какой это радости мне встревать в местные разборки? Чтобы мои люди умирали здесь в бессмысленных стычках за каких-то фермеров? Ты что, спятил? Мы остановимся ненадолго, пополним запасы, найдем транспорт и двинемся дальше, пусть бандиты и фермеры дальше играют в свои игры.

— Лайам-Лайам, — покачал головой Салли, глаза его блестели в темноте. — Судьба дает тебе шанс.

— Я исследователь, а не Спаситель, который пришел принести справедливость и свободу этим падшим землям.

— И что, ты даже не хочешь попробовать? — послышался старческий голос из темноты.

Ведьма Грета подошла поближе, очевидно услышав, о чем они говорят, и, конечно, старуха не могла упустить момент, чтобы поумничать. Лайам терялся в догадках, как она его воспринимает, как внука или сына? Она уважала в нем лидера, но не упускала возможности чем-нибудь и поучить при случае. Кажется, она решила, что сейчас такой случай. Да еще этот Салли. Он то, что себе придумал?

— Итак, выжившая из ума бабка и древний компьютерный разум возомнили себя моими наставниками, надумавшими привести меня к величию, так что ли? — проговорил он с усмешкой.

Салли ответил:

— Я веду к величию другого, но, в твоей судьбе мне тоже надлежит поучаствовать. А откуда эта старая вешалка, я не знаю. Но великих обычно окружают неслучайные люди.

— Откуда ты можешь что-то знать? У тебя разум подростка в образе древнего мужчины.

— Может быть, но я нахватался тайн мироздания, и кое-что понимаю в этих тайнах. Я все-таки бог.

Лайам бросил взгляд по сторонам, остальные ребята тоже слышали этот разговор. Чокнутого Салли невозможно каждый раз одергивать, и все в отряде уже попривыкли, что принявший форму седого мужчины компьютер Шами, кажется, мнит себя каким-то богом, и вообще много о себе думает; на это, вроде бы, не обращали внимание. Кто всерьез может подумать, что это и есть тот самый Бог-из-машины? А если кто-то и сделал выводы из всех этих фразочек и обрывков разговоров, то помалкивал.

— Что скажешь, Грета, стоит ли прислушиваться к такому богу? — спросил Лайам.

— Он может называть себя хоть русалочкой, но пока он говорит дельные вещи, то да, Лайам, — сказала старая Грета.

— Я не собираюсь устраивать племенные войны с разбойниками и точка. Мы не будем умирать за свободу фермеров, которые сами не способны ее себе взять. Как ты говорил, Бром? Сколько человек в самой крупной банде?

— Около тридцати.

— А жителей Рамеля, я так понимаю побольше. Эти люди могли бы вооружиться хотя бы палками и отстоять свою свободу, но они слишком трусливы для этого.

— Ты мог бы помочь им это понять, — сказала Грета. — Для этого не надо за них убивать.

Лайам посмотрел на нее задумчиво.

— Да, мог бы. Можно и пообещать кое-что, — он развернулся, и крикнул: — Эй, Стюард, или как там тебя? Ты руководитель этого города?

— Если хочешь, называй это так. Я старший в общине, и у меня больше всех здесь пороха.

— Стюард, мы путешественники издалека, мы мирные люди и идем в более цивилизованные земли, а у вас хотим остановиться на пару дней, отдохнуть, пополнить запасы. Мы могли поторговать, у нас есть различные приспособления, необычная еда. Думаю, у вас тоже что-то найдется на продажу. Подожди возражать, я вижу, как открывается твой рот. Подумай, если в твоем городе остановятся полсотни вооруженных чужаков, уважающих ваш кров, то все эти разбойники вокруг пять раз подумают, чтобы к вам соваться.

Старик действительно задумался, такая мысль ему ранее не приходила.

— А откуда мы знаем, что вы просто нас всех не перебьете? — гаркнул он неуверенно.

— Мы что, похоже на разбойников? Ты же видишь, у нас животные, поклажа. И стали бы мы стоять и припираться с вами, если бы пришли вас убивать или ты правда думаешь эти ваши импровизированные стены какая-то серьезная преграда?

Старик что-то недовольно буркнул, о чем-то посовещался с бородатыми мужчинами в грязных рубахах, рядом с собой, а потом крикнул:

— Порукам, малец, давай, заезжайте. Может, действительно отпугнете своим видом этих стервятников.

— Я не малец, а Лайам Ли Кадами, — заметил Лайам.

— Ты младше моего внука, которого убили еще в Бандаре, малец, так что для меня ты малец, и не паясничай со старым человеком.

— Ох уж этот мой возраст и рост, вечно все придираются, — посетовал Лайам.

Ворота Рамеля начали со скрипом открываться. Внутри горел теплый свет фонарей — такой притягательный, после зябкой степи. Здесь облака были хоть и не такие странные, как над пустыней, все равно что-то с ними было не так. Зажигались и гасли они резче, чем, там, на далеком горизонте, и по ночам тоже слишком уж остывали. Да и дождей здесь было мало.

Их встречала толпа людей, одетых ненамного лучше разбойников степи — в какое-то изношенное тряпье. Грубые одежды, замаранные работой. Чумазые лица тоже были грубы и безрадостны.

— Да ты же седой, парень! Что с тобой стряслось? — воскликнул Стюард, пожимая ему руку.

— Я проводил детство в темных ходах, полных монстров и роботов, это сказалось на моей внешности.

— Да, глаза у тебя демонические. И вон у того, улыбчивого с короткой стрижкой.

За спинами жителей виднелись небольшие дома, что поразительно, чем-то похожие по стилю на кадолийские, правда из деревянных досок и попроще. Было заметно, что они потрепаны временем и были некогда разрушены, но восстановлены и подлатаны. Где досками из других разобранных домов, а где лепешками корнаков, укрепленными палками и глиной.

Лесов вокруг не росло, когда Лайам спросил, откуда взялось дерево для этих домов и забора вокруг поселения, рамельцы рассказали, что около сотни лет назад климат здесь был получше, росли деревья, поэтому предыдущие жители возвели все эти дома из дерева. А сейчас приходится разбирать некоторые разрушенные строения и использовать их доски, благо пустующих домов хватало. Из этого же материала был возведен забор. Но пустыня расширяется, климат портится. А вот когда-то давно, местечко было почти райским.

Неужели в этих краях останавливались переселенцы, идущие на поиски Меллотракса, чтобы осесть в мирной пещере вдали от всех? Но зачем им было основывать целый город здесь и строить дома для постоянного жительства, если они искали другое место и шли к нему? Еще какие-то тайны скрыты в прошлом.

После знакомства и демонстрации, что у кадолийцев есть интересные вещи для обмена, суровые рамельские фермеры оттаяли. Им показали консервы, бензиновые зажигалки, пистолеты и ружья, всякую бытовую мелочь, которая была диковинкой для местных. Лайам посетовал, что не додумался прихватить из Меллотракса побольше устройств древних для торговли, но скарба и провизии и так было чудовищно много, а он и не думал, что за Барьером станет торговцем и что тут вообще будет с кем торговать. Спасло то, что многие ребята рассовали по карманам какие-то вещицы, и сейчас согласны были с ними расстаться ради общего дела.