— Рассказывай, Шами, только побыстрее, и давайте уже есть.

— Бог-из-машины родился, но он не был богом. Он был падшим компьютерным разумом, метущимся, он был ребенком, который просто играл. Он разрушил наш мир, потому что играл, и ему не было дела до наших судеб.

Все за столом умолки, раскрыв рты.

Шами, ободренный, продолжил:

— Но это не значит, что мы не должны верить, и что все было бессмысленно. Философы ошиблись, но они всего лишь люди, которые неверно истолковали посыл. Салех не был богом, но он был созданием бога, как и все мы. И возможно, он стал исполнителем воли того настоящего бога, которого нам не суждено понять и увидеть. Не Салех разрушил первую цивилизацию людей, но он тот образ, и тот символ, который нам послал бог. Квадрат.

— Вот он затирает! Ты знал, что он так умеет? — шепнула Калисса.

— Я все время открываю в своем братце новые таланты, — буркнул Лайам.

Шами же, кажется, вошел во вкус. Он обвел собравшихся людей воодушевленным взглядом:

— Сначала я был в смятении, узнав правду, а теперь, глядя на ваши лица, я все понял. Людям нужна вера, чтобы надеется и жить, особенно в таком трудном мире, где войны, бандиты и ненависть. Вера учит метущиеся умы быть лучше, она дает мораль, законы, правила. Пусть такого бога, как мы представляли, и нет, но есть что-то другое, может быть за пределами нашего представления. Может, этому богу не нужны наши молитвы, он все сущее, он везде, он слышит нас и без молитв, он часть нас, и мы часть его. Но раз людям надо кому-то поклонятся, чтобы верить, и нужны символы, то он послал нам Бога-из-машины в качестве символа? И мы можем верить в настоящего бога через Бога-из-машины, как Его символ и карающий перст. И в этом истинное предназначение Салеха. Уничтожить все, а потом стать тем символом, через веру в который человечество вновь обретет себя и возродится.

Все пораженно молчали, включая Лайама.

— Хозяин, ты дал мне смысл жить, и объяснил, — выдохнул Салли.

— А ты-то тут причем, белозубый, — спросил Стюард, прищурившись. — А он кто, собственно такой, и почему ест суп так, как будто это вода, которая не имеет вкуса и запаха? — спросил старик у Лайама.

— Он слуга Шами, полоумный. Подобранный на развалинах из жалости. Не обращайте на него внимание. Мужик давно спятил и несет сущую чушь, — ответил Лайам.

— И его зовут Салли? — спросил старик, внимательно изучая немолодое лицо. — По-моему это женское имя. Впрочем, не мне судить, когда человечество спустилось под землю, все прошлые имена народов так перемешались, сейчас уже никто не разберет, где чье и какого пола, может и Стюардами раньше звали каких-нибудь пухлых девиц.

— Нет, это было английское мужское имя. Англия, была такая страна еще до объединения всех стран, — вставил Салли, и все опять на него молча посмотрели. — Ну, э-э… я так думаю.

— Знаешь, Салли, тебе и правда лучше бы помолчать, — сказал Шами.

— Да-да, точно, — поспешно сказал, Салли, вымучено улыбнулся, и начал снова хлебать суп. — Классный супец, ребята, грибной?

— Он из курицы, — мрачно сказал Стюард.

— Правда? Ну надо же…

Чтобы отвлечь их внимание от Салли, Лайам спросил:

— Почему вы терпите этих разбойников? Вас здесь не менее трех сотен, а их по моим сведеньям меньше, и они разрознены.

— Половина из нас — это женщины и дети, о чем ты говоришь, мальчик? Мы не войны, мы не умеем сражаться. Мы всю жизнь были мирными ремесленниками или забитыми рабами, у которых едва хватило духу набраться смелости на побег. И у нас нет никакого оружия. Чем ты предлагаешь нам с ними сражаться? С палками к ним выйти? Так они просто начнут стрелять по нам из ружей. Однажды было тут такое, пробовали мы отказаться отдавать припасы в голодный год. Они подожгли ворота, убили несколько человек. Еще потом пятерых показательно повесили. Меня избили до полусмерти. Повторять, знаешь ли, не хочется.

— А они-то, где взяли оружие, и почему у вас его нет?

— Некоторые из них уже бежали с оружием. Выменивают друг у друга. По-моему, с Бандаром у кого-то контакты, и контрабандой покупают там что-то. А мы беглые ремесленники и рабы, в Бандаре нас никто слушать не будет, и контактов нет.

— А самих разбойников не пробовали купить? — спросил Ковард.

— Смеешься, гигант? Зачем им что-то отдавать нам за наш урожай и животных, если они могут брать у нас все просто так?

— Захватили бы какую-нибудь мелкую шайку, типа этих вон, — указала Калисса на Брома, — Напали бы на них ночью, отобрали бы оружие. Вы просто жалкие трусы. Никогда бы не стала жить, как вы, лучше бы меня пристрелили при попытке сопротивления.

— Тебе хорошо говорить, девочка. Ты вон какая вся смелая. И что нам от нескольких ружей, когда у них их десятки?

— По-моему, простой порох вполне можно было бы изготавливать, а ружья сделать, — сказал Лайам.

— Где нам тут его изготавливать? Никогда мы таким не занимались. И ты видишь здесь деревья, из которых можно уголь делать? Каменный уголь нам тоже негде добыть. А селитру где взять? Да и если эти прознают, они же нас со света сживут.

— Я могу продать вам пару пистолетов и винтовку… Хотя, этого, конечно, будет маловато.

— Да толку, Лайам, ты не видишь, они все трусы, и дай ты им хоть десять ружей и винтовок, они не решаться нападать на разбойников, ведь те начнут стрелять в ответ, и кому-то надо будет погибнуть, — сказала Калисса.

— Что ж, все это ваше дело. Но у вас был бы шанс, разбойники разобщены и в меньшинстве.

— Может быть, если нас станет больше, и мы раздобудем какое-то оружие, мы и решимся, но не сейчас, малец.

После обеда вся экспедиция помылась в местной купальне, что было блаженством после этих дней путешествия по жаркой пустыне и пыльной степи. Вода в Рамеле бралась из трубы, спускавшейся с той башенной конструкции. Никто не знал, откуда труба, и как это все работает, но поворот крана давал поток чистой прохладной воды, и это всех устраивало. Но ясно было то, что башню в неба строили изначально не для этой трубы, ее кто-то пристроил позже.

Несколько домов с краю поселения пустовало, Лайама со спутниками разместили на ночь там. Он надеялся на настоящую кровать, но это лучше, чем ничего, хоть какая-то крыша над головой, можно поспать без палатки, у камина, хоть и в спальном мешке. Правда, когда выяснилось, что топят тут навозными лепешками корнаков, разжигать камин ему расхотелось, обошлись обогревателями экспедиции.

Прежде чем лечь спать Лайам отправил Морхи и несколько ребят на разведку, а Харви и Салли, как могущих видеть в темноте, поставил на стены, следить за окрестностями. Рамельцам такие меры были в диковинку, но он не хотел сюрпризов от каких-то разбойников.

****

Шами встал рано утром, Мирика еще спала. Как и многие в доме лежа на полу в спальных мешках. Он оделся и осторожно вышел на улицу.