– Да? Але?

Меглин говорит в трубку только одно слово.

– Не светись. Мне нужен только адрес, где он ребенка прячет. Дальше я сам, а ты – все.

Ивашев отряхивает руки, убирает пакетик с кальмарами.

– Ну, все так все, родной, как скажешь. Только у меня после этого тоже все – здесь тебе помогу, и квиты. Ты понял?

– Говоришь много.

Ивашев заводит машину. Мимо него проносится «Мерседес» Жени. Ивашев трогается за ним. Лицо его становится серьезным.

– Слушай. А может, мне с него. Начать.

– Нет.

– А что. Вдвоем будем. Волки. Санитары леса.

– Он тебя убьет. – Гудки в трубке.

Женя едет, весь в своих мыслях. На автомате поглядывает в зеркала. Что-то заметил. Напрягся. Женя останавливает машину в непримечательном дворе из многоэтажек. Выходит. Берет с заднего сиденья пачку памперсов. Идет к подъезду, набирает код. Ивашев медленно проезжает мимо машины Жени.

– Оп-па. Не такой ты умный, как я погляжу.

Ивашев останавливает машину в ста метрах. Достает телефон. Звонит.

– Здравствуй, Родион Викторович, дорогой. Ну ты как там, записать есть чем? Пиши – улица Орджоникидзе. Да я знаю, что улица большая. Будет тебе – и номер дома, и номер квартиры, имей терпение. Все, позвоню.

Ивашев смотрит на Женю. Тот идет к подъезду дома. Дверь подъезда открывается – Женя заходит внутрь, оставляя двери открытыми для соседей, выносящих столешницу. Открытая дверь слишком сильно влечет Ивашева. Он облизывает вмиг пересохшие губы – и достает из бардачка нож, и, спрятав его под курткой, выходит из машины и идет к подъезду, успев перехватить дверь…

– Мужики, мужики…

Женя заходит в лифт. Он уже закрывается, когда…

– Земляк, подержи!..

Лифт уже почти закрылся, Женя вставляет ногу между дверцами. Ивашев заходит.

– Ну, спасибо.

– Не за что. Какой этаж?

– На самый верх. Поближе к небу.

– Это устроим.

Женя стоит над колыбелью ребенка. Смотрит на нее с грустью, но в то же время с каким-то новым отчуждением. Женя вскрывает упаковку ватных палочек.

– Так… Верочка, давай… Папе надо…

Берет ватной палочкой соскоб с внутренней стороны щеки Веры. Когда он вытягивает руку, замечает кровь на манжете.

– Не бойся, малыш. Это не моя.

Открывает планшет. Ищет в поисковике «АНАЛИЗЫ ДНК НА ОТЦОВСТВО». Набирает номер в телефоне.

– Добрый день. Я насчет анализа ДНК. Установление отцовства…

Конвой сопровождает Есеню и Меглина от фургона к полицейскому участку. Меглин оглядывается, говорит тихо, слышно только Есене:

– Я тут позвонил кой-кому. Он найдет Веру.

Каховский воспроизводит запись в мониторе. Меглин сидит рядом, вслушивается.

– Я откуда знаю, приезжай, спроси!

– Опишите его.

– Обычный мужик, здоровый такой!

– Представьтесь, пожалуйста, с кем я говорю?

– Стоп! Еще раз…

Каховский останавливает запись. Широков смотрит скептически, Каховский – с нескрываемым энтузиазмом. Он прокручивает запись по новой.

– Стоп. Вот здесь. На пару секунд назад. Громче можешь сделать?

– Максимум. Хотя… можно кое-что придумать. Щас…

Конвой контролирует выход на улицу. Каховский подключил телефон к колонкам машины, открыл двери: двор заливает громкий голос:

– Опишите его.

– Обычный мужик, здоровый такой!

Теперь слышен отчетливый отголосок – человек с кем-то говорит, вероятно, прикрыв трубку ладонью.

– Он переспрашивает. Не он видел. Она. Женщина. В этой деревне живет. И мужа боится. В эту деревню, откуда звонили, кто ездит? Постоянно? Так, чтоб, если машину увидели, никто подозревать не стал? – переспрашивает Меглин.

– Автолавка!.. Продукты возят. Магазины далеко, старикам не добраться, а жить надо как-то…

– Как найти ее?

– Сегодня уже никак… Завтра утром здесь будет.

Каховский идет к машине. Меглин придерживает Есеню за локоть. Есеня смотрит на него вопросительно.

Курьер в форме частной медицинской компании забирает у Жени кровь на анализ. Прижимает рану ватой, лепит пластырь. Женя раскатывает рукав и передает курьеру пакетик с ватной палочкой.

– Сколько это времени займет?

– Неделю, как правило. Если доплатите за срочность – тогда быстрее…

– Насколько быстрее?

– День. Может, меньше.

Есеня зашла в гостиницу, и Надя внимательно посмотрела на нее.

– Как дела, подруга? Идут?

– Вполне. Иностранец тут еще?

– Напился и спит богатырским сном.

Есеня, кивнув, пошла к лестнице. Надя поднимает «викторию» из пальцев.

Женя звонит Есене.

– Я сегодня у Меглина был.

– И что?

– Он интересную вещь сказал.

– Он много говорит. Вещей интересных.

– Да нет, это понятно. Про Веру.

– Что про нее?

– Ну, типа, я все сделаю. Все, что хочешь. Только дочку верни. Вот я и думаю. Странно, что он так за нее переживает.

– Мне другое странно. Что ты за нее не переживаешь.

– Так, может, наоборот, все складывается?

– Ты о чем?

– Ты мне скажи.

– Когда мы это сделаем. Ты отдашь мне Веру. И мы уедем.

– Когда мы это сделаем – мы сядем. И поговорим.

У Есени – слезы в глазах.

– Завтра. Забери его из тюрьмы. Избавься от охраны.

– Как?

– Как хочешь! Он машину угонял? Пусть опять угонит! Привезешь его – и я сам все сделаю. Ты поняла меня?!

– Поняла…

– Хорошо.

Он кладет трубку. Есеня ложится на кровать без сил.

Меглин лежит на кровати, его трясет так, что он с трудом попадает по клавишам телефона, чтобы набрать номер. Но в трубке только длинные гудки, никто не берет.

– Или он звонок не слышит. Или… Одно из двух.

Меглин закрывает глаза.

Есеня, выйдя утром из номера, едва не сталкивается с Майклом – он спускается по лестнице, водя пальцем по экрану смартфона.

– О… Сорри…

Есеня спускается на ресепшн. Здоровается с Надей. Отмечает – новая прическа, туфли на каблуках.