– Мистер и миссис Уилкинсон, мы так рады васвидеть. Будьте добры, я возьму ваше манто. Это Илана, она проводит вас ккоктейлям. – Я надеялась, что не слишком таращусь на них, но зрелище и вправдубыло из ряда вон. На прежних вечеринках Миранды я, бывало, встречала женщин,одетых как шлюхи, и мужчин, одетых как женщины, и манекенщиц, вовсе не одетых,но никогда еще не видела, чтобы люди одевались так. Я и не ожидала ничегопохожего на стильную нью-йоркскую публику, но думала, что они будут напоминатьперсонажей «Далласа», а они скорее смахивали на лесных дикарей из старогофильма «Избавление».

Даже брат мистера Томлинсона, импозантныймужчина с серебристой шевелюрой, допустил ужасный промах, надев белый фрак – иэто в конце апреля! – причем аксессуарами ему служили клетчатый носовой платоки бамбуковая трость. На его невесте было наверчено что-то ужасающее из зеленойтафты. Это что-то пузырилось, топорщилось и вздымало кверху ее силиконовыегруди так, что, казалось, она вот-вот задохнется, не вынеся их величины. С ушейсвисали бриллианты размером с голубиное яйцо, и еще один, гораздо больший,сверкал на безымянном пальце левой руки. Волосы, выжженные пергидролем,белизной сравнялись с мелом, а каблуки были такими высокими и тонкими, что онаковыляла на них, как многократно травмированный ветеран американского футбола.

– Да-ра-гие мои, я так рада, что вы нашливремя для нашего скромного вечера. Что за пре-е-елесть эти вечера! – фальцетомтянула Миранда. Будущая миссис Томлинсон находилась в полуобморочном состоянииот восторга. Прямо перед ней стояла единственная и неповторимая МирандаПристли! Ее ликование всех несколько смущало, и почтенная публика подпредводительством Миранды Пристли решила двинуться в Египетский зал.

Продолжение вечера не слишком отличалось отего начала. Я узнала всех гостей и сумела-таки не ляпнуть ничего особеннооскорбительного. Парад белых смокингов, шифона, пышных причесок, огромныхбриллиантов и женщин, многие из которых были еще почти девочками, скороперестал производить на меня впечатление, но снова и снова мои глаза обращалиськ Миранде. Она была настоящей леди и объектом зависти всех приглашенных женщин.И хотя они понимали, что ни за какие деньги в мире нельзя купить ее вкус и ееэлегантность, все они страстно жаждали этого.

Я улыбнулась с искренней признательностью,когда она отпустила меня с половины вечера, как обычно, не сказав ни «спасибо»,ни «до свидания» («Ан-дре-а, сегодня вы нам больше не понадобитесь. Можетеидти»). Я поискала глазами Илану, но она уже улизнула. Машина подъехала черездесять минут после того, как я ее вызвала. Я было вначале хотела поехать наметро, но не была уверена, что мое платье и мои ноги это выдержат. Усталая, носпокойная, опустилась я на заднее сиденье.

Когда я шла мимо Джона к лифту, он извлекоткуда-то из-под своего стола конверт.

– Только что получили. Написано «срочно».

Я поблагодарила его и присела в углувестибюля. Интересно, кто это пишет мне в десять вечера в пятницу? Я вскрылаконверт и достала записку.

Дорогая Андреа!

Было так приятно сегодня с тобойпознакомиться. Встретимся как-нибудь на следующей недельке, сходим в суши-барили еще куда-нибудь? Я завезла это тебе по дороге домой, подумала, вдруг тебепонадобится поднять настроение после такого вечера, как сегодня. Всего доброго.

Илана.

Внутри была фотография Миранды-змеи, Илана лишьнемного ее увеличила. Несколько минут я внимательно рассматривала фото,растирая онемевшие ступни, заглянула в Мирандины глаза. Она была все такая женаводящая ужас стерва, какую я видела каждый день. Но сегодня она вдругпоказалась мне еще и грустной, одинокой женщиной. Я могу добавить этуфотографию к моей коллекции и посмеяться над ней с Алексом и Лили, но мои ногине станут от этого болеть меньше и это не вернет мне потерянный пятничныйвечер. Я порвала фотографию и побрела к лифту.

– Андреа, это Эмили, – раздался в трубкехриплый голос.

Давно уже Эмили не звонила мне домой срединочи. Должно быть, что-то стряслось.

– Привет. Ну и голос у тебя. – Я села впостели; в голову сразу пришло, что не иначе как Миранда сделала ей какую-нибудьгадость. В прошлый раз она звонила так поздно, когда Миранда в одиннадцатьчасов вечера в субботу заставила ее заказывать для них с мистером Томлинсономчартерный рейс из Майами, потому что рейс по расписанию отменили из-за плохойпогоды. Эмили как раз собиралась уходить на празднование своего собственногодня рождения и перезвонила мне, умоляя, чтобы я взяла это на себя. Но яполучила ее сообщение только на следующий день, и когда перезвонила ей, она всееще плакала.

– Я пропустила свой любимый праздник, Андреа,– причитала она, – не пришла на собственный день рождения, потому что должнабыла искать ей самолет!

– Они что, не могли переночевать в гостинице,как все нормальные люди? – спросила я, пытаясь уложить происшедшее в рамкиздравого смысла.

– Думаешь, я это ей не говорила? Уже черезсемь минут после ее звонка я зарезервировала пентхаусы в «Шор-клубе»,«Альбионе» и «Делано» – я и представить себе не могла, что она и вправду хочет,чтобы я заказывала ей чартер, ведь это была ночь с субботы на воскресенье. Ведьпросто невозможно заказать чартер в ночь с субботы на воскресенье.

– Она, похоже, думала по-другому? – спросила ямягко, искренне жалея, что не смогла помочь, но и радуясь, что не на мою головувыпало такое страшное испытание.

– Да, еще бы. Звонила каждые десять минут,спрашивала, почему я копаюсь, а я как раз разговаривала с нужными людьми, и мнеприходилось переводить их в режим ожидания, а они обижались и вешали трубку. –Она судорожно всхлипнула. – Это был кошмар.

– И чем все закончилось? Даже спрашиватьстрашно.

– Чем закончилось? А как ты думаешь? Яобзванивала все частные авиакомпании штата Флорида, и они не отвечали на моизвонки, ведь, сама понимаешь, была ночь с субботы на воскресенье. Я звонилапилотам, работающим по частному договору, звонила в компании Нью-Йорка, чтобыузнать, нет ли у них каких-нибудь рекомендаций, я даже дозвонилась до какого-тоночного диспетчера международного аэропорта Майами. Сказала ему, что вближайшие полчаса мне нужен самолет для отправки двух пассажиров из Майами вНью-Йорк. И знаешь, что он ответил?

– Что?