То, что он увидел, его сильно встревожило. Глаза Тома,секунду назад сверкавшие от переполнявших его известий, теперь казалисьвысеченными из тусклого синего мрамора. Рот его раскрылся, так что Ник могзаметить размокшие крошки картофельных чипсов, прилипшие к его языку. Руки Томабезвольно лежали на коленях.

Ник обеспокоено протянул руку, чтобы коснуться его. Нопрежде чем он успел это сделать, тело Тома дернулось. Глаза его широкораскрылись, и оживление вновь наполнило его взгляд, словно вода — ведро.

— Вы хотите знать, куда все ушли! — воскликнул Том.

Ник энергично кивнул.

— Ну, я думаю, они отправились в Канзас Сити, — сказал Том.— Ей-Богу, так оно и есть. Они все время говорят о том, какой это маленькийгород. Ничего не происходит. Никаких развлечений. Даже роликовый каток закрыли.Моя мамочка всегда говорит, что люди уезжают и никогда не возвращаются. Совсемкак мой папочка, который убежал с официанткой по имени Ди-Ди Пакалотт. Так чтоя думаю, что всем надоела эта жизнь, и они уехали. В Канзас Сити, должно быть,ей-Богу, разве не так? Туда-то они все и отправились. Кроме миссис Блэкли имоей мамочки. Иисус заберет их с собой на небо.

Том вновь углубился в свой монолог.

Ник откинулся на спину, и веки его стали слипаться, так чтослова Тома превратились в визуальный эквивалент современного стихотворения, вкотором каждая новая строчка начинается с маленькой буквы, в чем-то похожий напроизведение е.е. каммингса:

мама сказала

нет никакого

но я сказал им я сказал

шли бы вы

не связываться с

Прошлой ночью ему снились плохие сны, и теперь, после тогокак он наелся, его единственным желанием было…

ей-Богу

с двумя «н»

конечно хочу

Ник заснул. Проснувшись, он смутно удивился тому, что онвесь в поту. Поднявшись с лужайки, он все понял. Было четверть пятого дня, онпроспал больше двух с половиной часов, и теперь на него ярко светило солнце. Ноне только в этом было дело. Том Каллен, в пароксизме заботливости, укрыл егодвумя одеялами и стеганым покрывалом, чтобы он не простудился.

Он огляделся вокруг. Тома рядом не было. Ник медленнонаправился через площадь, размышляя о том, как ему быть с Томом. Том питалсяконсервами из магазина на противоположном конце площади. Заходя туда и подбираясебе консервные банки исходя из картинок на этикетках, он не чувствовал никакихугрызений совести, так как — объяснил он Нику — дверь была открыта.

Ник лениво подумал, что было бы, если бы дверь оказаласьзаперта. Возможно, когда Том проголодался бы, он забыл бы о своих строгихправилах или временно отменил бы их. Но что будет с ним, когда еда кончится?

Но не это беспокоило его больше всего в связи с Томом.Больше всего он обратил внимание на то возвышенное рвение, с которым егоприветствовал этот человек. Возможно, он и умственно отсталый, — подумал Ник, —но не настолько, чтобы не чувствовать одиночества. И мать, и женщина, бывшаяему вместо тетки, были мертвы. Папочка сбежал давным-давно. Мистер Норбатт идругие жители Мая однажды ночью убрались в Канзас Сити, пока он спал, оставивего бродить взад и вперед по Главной улице, как слегка сумасшедшее привидение.И ему в руки попадали такие вещи, с которыми ему не следовало бы иметь дело —виски, например. Если он снова напьется, он может как-нибудь пораниться. А еслион поранится, и рядом некому будет о нем позаботиться, то ему может наступитьконец.

Но… глухонемой и умственно отсталый? Как они могут помочьдруг другу? Ник остановился на тротуаре прямо перед входом в парк. «Ну что ж, —решил он, — одну ночь я могу переночевать здесь. Одна ночь ничего не меняет. Покрайней мере, хоть приготовлю ему нормальный ужин».

Слегка подбодренный этой мыслью, он отправился на поискиТома.

* * *

Эту ночь Ник провел в парке. Когда он вышел на городскуюплощадь, он увидел Тома, склонившегося над набором игрушечных моделей машин ибольшой пластмассовой заправочной станцией «Тексако».

Том, по-видимому, решил, что раз можно взломать аптекуНортона, то можно взломать и другие места. Он сидел на бордюре спиной к Нику.Перед ним стояли примерно сорок машинок. Том заводил их в гараж и выводилобратно, заправляя их у игрушечной колонки. Один из подъемников рядом сремонтной мастерской функционировал, и Ник заметил, как время от времени Томподнимает на нем одну из машин и делает вид, что что-то чинит внизу. Если быНик мог слышать, то он бы различил в почти абсолютной тишине звук работающеговоображения Тома Каллена. «Бррррр» — когда машины подъезжали к заправке,«чк-чк-чк-дзынь!» — когда работала заправочная колонка, «сссшшшшшшшшш» — когдаопускался или поднимался подъемник. Но Ник сумел лишь частично уловить разговормежду владельцем заправки и маленькими фигурками в машинах: «Полный бак, сэр?Все в порядке? А как же! Позвольте мне протереть ваше ветровое стекло, мадам.Думаю, это ваш карбюратор. Давайте-ка поднимем ее и посмотрим на эту негодницу.Комнаты отдыха? А как же! Вон там за углом!»

«Я не могу оставить его, — подумал Ник. — Я не могу такпоступить». И совершенно неожиданно его захлестнула горькая грусть, настолькосильная, что на секунду он был готов заплакать.

«Они ушли в Канзас Сити, — подумал он. — Вот в чем все дело.Все они ушли в Канзас Сити».

Ник перешел через улицу и похлопал Тома по руке. Томподпрыгнул и оглянулся через плечо. Его губы раздвинулись в широкой виноватойулыбке, и краска показалась над воротником его рубашки.

— Я знаю, что это для детей, а не для взрослых, — сказал он.— Ей-Богу, я знаю это. Папочка мне говорил.

Ник пожал плечами, улыбнулся и развел руками. На лице у Томапоявилось облегчение.

— Теперь это мое. Мое, раз я хочу. Если ты мог пойти ваптеку и взять там кое-что, то и я могу пойти в магазин и взять там кое-что.Ей-Богу, разве это не так? Я ведь не должен положить это на место, правда?

Ник покачал головой.

— Мое, — радостно сказал Том и вновь занялся гаражом. Никснова похлопал его по плечу, и Том обернулся назад: — Что?

Ник потянул его за рукав, и Том охотно поднялся. Ник провелего по улице к тому месту, где на подножке стоял его велосипед. Он указал насебя. Потом на велосипед. Том кивнул.

— Конечно. Велик ваш. Гараж мой. Я не трону ваш велик, а выне тронете мой гараж. Ей-Богу так!

Ник покачал головой. Он указал на себя. Потом на велосипед.Потом на Главную улицу. Помахал рукой: пока-пока.