Гэриху Ландскому забот хватало, но он любил поступать справедливо и ценил это желание в других. Он кивнул: желаю взглянуть на нее сам. Позже.

Рэн, когда сеньор не мог их слышать, зло рассмеялся:

— Достойный защитник для морской сучки! Не из твоей ли она грязной деревни? Ведь, чтоб ты там ни болтал про роанского барона, это только слова. Наверняка ты просто сбежавший от своего господина деревенщина, который украл оружие и коня.

Рэн не первый раз это говорил. Кое-кто в Новом Замке был с ним согласен, но большинству рыжий роанец нравился, кем бы он ни был.

— Я и не скрываю, — ответил Ив тоже не первый раз. — Моя мать была крестьянкой. А кто из нас оружие носит не по праву, пусть битва покажет.

Он не произнес больше ничего, но вокруг стали посмеиваться. Люди из Нового Замка и сам Гэрих хорошо знали, кто стал оруженосцем за свою храбрость, а кто — за чужую.

“Герцог, наверное, отовсюду собрал наемников — откуда иначе у него такая армия? Одних вассалов было бы мало. Нет, Марка между ними быть не может, не пришел бы он убивать нас. Региния велика, едва ли он знает о походе. Все говорят, что он забыл меня, что я просто мечтательница. Но, Господин Морской, разве ты только мечтой мне был? Разве не таков мир, каким я решила его видеть? Марк еще встретит меня живой. Живой!Слышишь, Алтимар?”

“На тысячу человек хватило бы с избытком твоего желание выжить”.

“Так раздели его между всеми!”

Непогода улеглась, лагерь регинцев так никто и не потревожил.

Потом произошло то, чего Дельфина боялась. Шаги за дверью, краткие переговоры стражников с человеком, которого называли Рэном из Ланда. Смешки. Если б Жрица и не расслышала слов, все равно знала бы, зачем он пришел. Каждая женщина внутренне сжалась, каждая заявила, что будет защищаться до последнего:

— Мы ему не регинки сопливые, нас надолго запомнит!

И снова мелькнуло в голове: если Теор рядом, неужели не вмешается? Если этот боров из Ланда ее потащит за волосы, неужели бывший брат будет стоять и смотреть? Но Дельфина понимала, что ее Рэн не выберет, — она ему почти в матери годится.

“Что мы ценим больше силы? Хитрость”. На Острове Леса им внушали, что нет ситуаций безвыходных, Наэв знал это возле утеса. Если б Наэв был здесь, то… понял бы, что регинец, наверняка, потащит свою добычу к приятелям.

— Пещера! — произнесла Дельфина вслух. — Она ведь совсем близко.

Тина первой поняла ее мысль, равнодушно бросила через плечо:

— Сейчас прилив. И Море неспокойно.

Ей, старухе, нечего было бояться. Возможно, она об этом сожалела.

Единственный шанс хорош тем, что выбирать не приходится, и Дельфина уверено продолжала:

— Вода — друг нам, и враг нашим врагам. Пещеры не бойтесь. Ее не проплыть в прилив насквозь, но до платформы добраться можно.

Именно так выжил Теор в своей глупой попытке много лет назад. Да и до него случалось кому-то задержаться в Пещере дольше разумного и пережидать в сухом гроте, пока не успокоится течение. Кроме сына Тины, конечно, не было безумцев, кто бы вляпывался так специально. В глазах тэру зажглись озорные огоньки — хоть одного регинца оставить в дураках!

— Ну, что, шлюхи Островов, теперь вы не так смелы, как говорят?

В ответ завизжали, засмеялись:

— Трус о смелости говорит!

— Что, регинец, отстирал сегодня штаны?

Он заинтересовано оглядел Тэрэссу, юную удивительно пригожую Кэмору, даже Ану — и нашел ту, за кем явился. Он не простил Неле унижения. Дельфина прижала ее к себе и предупредила, зная, что любые слова бесполезны:

— Эта дева посвящена великому богу, не буди его ревность, регинец.

Со всех сторон:

— Алтимар накажет тебя!

Кэмора — смелее и красивее Нелы — попыталась отвлечь его внимание на себя:

— Пусть Алтимар утопит тебя и твоих вшей, регинская крыса! Что? Ко мне подойти боишься?

Дельфина видела, как приятна ему беспомощная ярость. Как акул манит кровь, так людей, вроде Рэна, привлекает страх, и не горящий вызовом взгляд ему нужен. Обмякшая Нела не заплакала, поднялась сама, чтоб хоть на миг отсрочить кощунство — когда мужчина ее, Невесту, схватит за руку. Оглянулась на приемную мать. Та прошептала на языке Островов:

— Рука Господина Морей проведет тебя, — и вслух по-регинский предрекла: — Рука Алтимара занесена над тобой, регинец, ты сам себя проклял. Теперь бойся и воды, и суши.

“Чувствую волю твою, бог и любимый, на том, что вижу. Не обмани меня, бог Моря”.

— Шевелись, шлюха!

Рэн из Ланда не верит Морю, хочет отойти подальше. Боится, хоть и не признается в том, морского дьявола. Господь сильнее, но сомнительно, чтоб Господь стал помогать ему в таком деле. Девчонку он возьмет возле костра, и пусть все, кто смеялись над ним, позавидуют. Особенно рыжий любимчик сеньора, Ив из Роана, и его неразлучный приятель, конюх Марэт. Оба Рэна взаимно ненавидят, оба чужаки в Ланде, обоих господин жалует чаще, чем его, в герцогском замке рожденного Рэна.

Нела знала, что никто не защитит, даже Господин Морской не встанет на пути насильника. Давно смирилась — женщине Островов позволено многое, только не быть слабой. Регинец коснулся ее, Белая Лента ее больше не чиста — Алтимар уже ее проклял. Быть может, бог Моря, как и многие тэру, всегда презирал девочку с чужого берега? Добраться до Пещеры, сбежать — что бы Мудрые очистили ее от нарушения обета. Нела знала, что выжить обязана. Ради Общины.

Ее научили на Острове Леса: сильного противника можно свалить единственным ударом в верную точку. На Острове Леса у нее получалось не хуже, чем у других. Там это было, словно игра, не то, что в рейдах. Она ждала момента, примерялась, решалась. Или, скорей, кто-то другой в ней — тот, кого муштровали в детской Общине — готовился к борьбе, трепещущую, не способную к этому Нелу подвинув в сторону. Кто-то другой в ее теле — тот, кто считал себя даром, украденным у Алтимара и тэру. Нела же боялась Пещеры до смерти, быть может, больше, чем регинцев.

Ей так и не пришлось ударить, потому что на пути Рэна встал Ив из Роана, что-то резко прокричал ему. Нела не поняла регинских ругательств, зато поняла ответ ландца:

— Если понравилась пегая суку, жди своей очереди!

Она видела — приятель рыжего пытается его удержать, просит не затевать из-за девчонки ссоры. Тот не