— Все, что ты говоришь, вполне справедливо, Делькур, нотем не менее я полагаю, что в интересах самого убийства желательно, чтобыисполнитель вдохновлялся только похотью, так как похоть никогда не влечет засобой угрызений совести, и даже воспоминание о том, что произошло, доставляетрадость, между тем как в других случаях, как только пыл спадает, тут жепоявляются сожаления, особенно если человек не отличается философским умом, следовательно,на мой взгляд, убивать стоит только во время распутства. В принципе можноубивать по любой причине, лишь бы при этом присутствовала эрекция как надежныйщит от последующих угрызений совести.

— В таком случае, — заметил Делькур, — высчитаете, что любую страсть можно усилить или подпитать похотью?

— Похоть для страстей — это то же самое, что нервныйфлюид для 'жизни; она их возбуждает, она дает им силу, и вот верное томудоказательство: не зря говорят, что кастраты, лишенные семенников, не могут иметьникаких страстей.

— Значит, по-вашему, честолюбие, жестокость, алчность,месть приводят к тому же результату, что и похоть?

— Да, я уверена, что все эти страсти вызывают эрекцию,и любой тонко чувствующий и высокоорганизованный человек придет от любой из нихв возбуждение, не меньшее, чем от похоти. Концентрация мысли на образах,связанных с тщеславием, жестокостью, жадностью, местью, подобна самой сильнойласке, и такие мысли не раз заставляли меня извергаться до последней капли.Вслед за мыслью о любом преступлении, вдохновленном любой страстью, ячувствовала, как по моим жилам разливается жар похоти: обман, коварство, ложь,подлость, жестокость и даже обжорство всегда вызывают во мне подобное чувство,словом, не существует порока, который не мог бы не разжечь во мне похоти, или,если угодно, факел похоти в любой момент может разжечь в моем сердце все насвете пороки, которые будут полыхать священным огнем: все средства хороши длянас, людей, устроенных таким образом. Вот такие у меня принципы, дорогой мой.

— Я согласен с вами, — тут же откликнулсяДелькур, — и не хочу это скрывать.

— Мне по душе твоя откровенность: она раскрывает твойхарактер. После всего, что я о тебе узнала, я была бы неприятно удивлена, еслибы ты не испытывал похоти при исполнении своих официальных обязанностей, ведьэто чувство дает тебе возможность получить удовольствие, недоступное для твоихсобратьев по профессии, которые действуют бездумно, механически.

— Должен признать, сударыня, что вы очень хорошо понялимою душу.

— Ах ты, плут, — улыбнулась я, взяв в руку егочлен, и начала энергично массировать его и наполнять новой энергией, —ведь ты же тайный распутник, так почему не признаешься, что твой инструменттвердеет при мысли об удовольствиях, которые ты получил сегодня, а при мысли отом, что завтра между нами все кончится, ты испытаешь оргазм?

Моя мудреная речь привела Делькура в недоумение ирастерянность, я пристально посмотрела на него и пришла ему на помощь:

— Ладно, друг мой, я вовсе не хочу покушаться на твоипринципы, но хочу испытать следствия, которые из них вытекают, — говоряэти слова, я вся тряслась от вожделения. — А ну-ка встряхнись, сейчас мыиспробуем еще кое-что, не совсем обычное…

— Як вашим услугам, сударыня, — с готовностьюсказал он.

— Сейчас ты будешь бить, оскорблять меня, пороть… Развене этим ты занимаешься каждый день с грязными девками, разве такие упражненияне возбуждают тебя? Отвечай же!

— Вы правы, сударыня.

— Разумеется. Так вот, завтра тебе предстоит трудныйдень, и лучше подготовиться к нему сегодня. Вот тебе мое тело, все в твоемраспоряжении.

И Делькур, повинуясь мне, начал с того, что наградил моюзаднюю часть несколькими шлепками и пинками, потом взял розги и хлестал меняминут пятнадцать, и все это время одна из служанок лизала мне влагалище.

— Делькур, — вскричала я, — ты волшебник! Тывеликий разрушитель человеческой породы! Я обожаю тебя и жду от тебянеслыханных наслаждений; давай, давай, злодей, бей сильнее свою шлюху, терзайее… Я сейчас кончу… кончу при одной мысли о том, что моя кровь омывает твоируки, так пусть она льется рекой…

И она лилась в изобилии… Я была в экстазе, друзья мои, и нашбедный язык не в силах описать полыхавший во мне пожар; представить этосостояние может лишь тот, кто имеет такое, как у меня, воображение, а понятьего дано только тому, чьи мозги устроены так, как ваши. Под конец я вылила врот своему истязателю невероятное количество спермы и никогда в жизни неиспытывала я столь мучительных и столь сладостных спазм.

— А теперь, Делькур, — сказала я, — ты долженоказать мне еще одну, последнюю услугу, поэтому соберись с силами иприготовься. Вот эта прекрасная попочка, которую ты так безбожно исполосовал ипорвал в клочья, ждет тебя с нетерпением и хочет, чтобы ты приласкал и утешилее. На острове Цитера у Венеры было несколько храмов, как тебе известно, а яповелеваю тебе войти в самый потаенный: пристраивайся сзади, мой дорогой, да немешкай…

— Великий Боже! — восхитился Делькур. — Я ине смел предложить вам это! О божественная! взгляните, что вы со мной сделали.

Действительно, мой бомбардир продемонстрировал мне член,который был тверже и внушительнее всех мною виденных.

— Итак, проказник, выходит, ты влюблен в мою жопку?

— Ах, сударыня, я не видел ничего прекраснее ивосхитительнее! у — Очень хорошо, дорогой. Законы Природы созданы для того,чтобы мы иногда нарушали их, чтобы испытали все мыслимые удовольствия; так идиже ко мне скорее.

И Делькур, верный служитель алтаря, к которому я егопризвала, прильнул к нему, хотя тот был залит кровью, и осыпал его самыми нежнымиласками. Его язык бешено вращался в моей пещерке, поднимая температуру моихощущений. А юная служанка, чью голову я стискивала бедрами, довела моевлагалище до кипения. Снова из него потоком хлынула плоть, в нем не осталось никапли, и я некоторое время лежала неподвижная и опустошенная. Однако послеэтого я внезапно потеряла всякий интерес к

Делькуру и даже почувствовала к нему презрение. Наскольковелика была моя страсть к мужчине час назад, настолько же велико было теперьмое отвращение к нему. Вот чем могут обернуться сумбурные, беспорядочныежелания: чем выше они воспаряют, тем глубже пустота, которую мы ощущаем после.Кретины доказывают таким аргументом существование Бога, между тем как я нахожув этом лишь самое верное подтверждение философии материализма: чем дешевле выоцениваете свою жизнь, тем больше оснований полагать ее делом рук божьих.Отослав Делькура спать, я всю ночь предавалась лесбийским утехам со своимислужанками.

Сен-Фон приехал на следующий день ближе к полудню. Онотпустил своих слуг и кучера и прошел прямо в гостиную. Мы обнялись, и ярассказала ему обо всем, еще не зная, как он отнесется к шутке, которую яразыграла с Делькуром, так как опасалась, что он узнает об этом от кого-нибудьдругого.