одаренных, образованных мужчин, которые были преданы одному султану, что позволяло ему уделять больше внимания делам имперского значения, а не придворным интригам, мучившим все прочие династии. Возможно, девширме более, чем что-либо другое, способствовало расцвету Османской империи. В Европе можно было оставаться невеждой и не обладать силой характера, но занимать высокие должности по праву рождения, а куда более одаренные люди навсегда оставались крестьянами в силу своего происхождения, а в Османской империи продвижение происходило лишь по заслугам и способностям.

К моменту прихода к власти десятого султана Сулеймана османская мечта сбылась: империя, которой он правил, не имела равных за всю историю человечества.

Из тома II. Дом Османов. Султаны

Глава 21

Топкапы. Стамбул

Меня называют Аша.

Это персидское имя, которым меня нарек господин Тургут. Оно означает «защитник огня».

Не бойся, Мария. Я все еще Нико.

Я никогда не забываю о тебе и каждый вечер молюсь о том, чтобы и ты не забыла меня. Я верю, что тебе сопутствует удача, а также нашим матери и отцу.

Я живу в серале, Обители Блаженства, бриллианте в короне Стамбула, Обители Счастья. Над воротами дворца написано: «Да сделает Аллах вечным царство хозяина его». Хозяин – падишах Сулейман, Господин обоих миров, Тень Бога на земле, Властитель шей человеческих. Каждый раз произнося его имя, я должен повторять все это. Есть у него и другие титулы, и лучший из них – Кануни, или Законодатель, ибо это действительно отличает его от прочих смертных.

Я пишу это при свете свечи, спрятавшись под одеялом. Сейчас три часа ночи – так говорят мне песочные часы, отмеряющие нам время для молитвы. Другого времени писать тебе у меня нет. Мы заканчиваем службу около полуночи и встаем с рассветом, а днем каждую секунду находимся под надзором. Даже сейчас мне грозит не просто наказание, а смерть. С вышек за нами наблюдают евнухи. Они ревностно выполняют свою работу, но даже они не могут следить за всеми постоянно. Большую опасность для меня представляет паж ключа, который вместе со стражниками обходит дозором наши дормитории. Если меня застанут за письмом в час, предназначенный для сна, его плеть рассечет мой живот. Если он прочитает это письмо, то я лишусь головы, ибо мысли, которые я хочу записать, запретны и вместо Аши все сразу увидят лжеца Нико. Здесь никто не знает, что я родом с Мальты. Попав сюда, я солгал, чтобы найти работу на верфях и сбежать. Увы, судьба не была ко мне милостива, и я остался, но они считают меня венецианцем. И все же я должен писать, должен доверять свои мысли бумаге, чтобы они стали реальными, иначе, боюсь, я могу навеки потерять тебя.

Я писал это письмо в голове тысячи раз, но лишь теперь, через три года, могу начать писать его. Разумеется, сначала я писать не умел. Султан обучил меня письму через своих учителей, как он учит всех своих детей. Кроме музыки и поэзии, нас учили греческому и персидскому, турецкому и арабскому, а особо способных – даже итальянскому и испанскому, чтобы в один прекрасный день, когда мы станем повелителями всего мира, наши подданные понимали нашу речь.

Ля Иляха илля Ллах ва Мухаммадун расулю Ллах! Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед – пророк Его!

Я выбрал эти слова просто потому, что у меня они получаются красивее всего. Должен признать, я пишу их с гордостью. Говорят, моей руке дано выводить самые красивые буквы во всей школе, талант каллиграфа здесь очень ценится. Мы молимся пять раз в день, и пять раз в день я повторяю эти слова. Мои губы произносят их, но мое сердце молчит.

Я все еще Нико.

Научиться писать легко. А вот украсть перо, бумагу и чернила сложно. За всем постоянно наблюдают. Особые люди следят за всеми подробностями жизни во дворце. Специальный человек следит за бумагой, другой – за перьями, третий – выдает чернила, и если что-то не сходится, то головы летят с плеч. Раньше у меня не было подходящего тайника, где я мог бы хранить письмо, когда напишу его. Я проводил все время в Кючюк ода, или Малой палате, где за мной наблюдали, даже когда я шел справить нужду. Теперь меня повысили до второй ступени под названием Бююк ода, или Большая палата. Мы живем в дормитории. Это огромное каменное здание. Иногда здесь дрожит земля, поэтому стены покрыты трещинами, а значит, в тайниках тут нет недостатка. Одна такая трещина есть рядом с моей постелью, и я могу прятать там всякие мелочи, прикрывая затем камешками. Поэтому при любой возможности я буду писать тебе понемногу. Я молюсь о том, чтобы однажды встретить торговца, которому смогу доверять, и тогда я попрошу его передать тебе это письмо, ты получишь его и прочтешь.

Я учусь в школе Эндерун, которая находится во дворце. Говорят, это лучшая школа на всем свете. Сюда меня привел Тургут-реис – да-да, тот самый Тургут, который набегами разоряет наши острова! «Забудь свое прошлое, – сказал он мне в день нашего знакомства, – ибо оно не существует». Он стал моим покровителем при дворе Сулеймана, но однажды я убью его. Клянусь, я сделаю это! Что бы он ни говорил, прошлое у меня есть: я все еще Нико, и это письмо тому доказательство!

В один год со мной сюда привезли шесть тысяч мальчиков моего возраста, отобранных по всем владениям султана, от Египта до Балкан. Все они мечтали попасть в эту школу, где когда-то учился и сам падишах. Ага щупали наши черепа в поисках ушибов, мы проходили разные испытания. Из шести тысяч отобрали сто человек, и я стал одним из избранных. Судя по всему, мой череп достаточно правильной формы для дома Османов, а мое лицо, как все говорят, приятно глазу. Теперь я ичоглан, личный паж султана.

Остальных мальчиков, которые не вошли в число избранных, послали в школы за пределами дворца. Самая простая из них находится в Галлиполи, там обучают морскому делу. Я думал притвориться дурачком, чтобы меня отправили туда, ведь из той школы будет легче сбежать, но перед уходом Тургут сказал мне: «Ты пытаешься одурачить их, но произведи на них хорошее впечатление. От этого зависит твое будущее и твоя жизнь». Я сказал, что не пытаюсь никого одурачить, но он лишь улыбнулся в ответ. С облегчением я думаю о том, что среди всех людей лишь он способен читать мои мысли и заглядывать в мое сердце. Искандер, мой лалá, то есть наставник, подозревает, что я не тот, за кого себя выдаю, и, хотя ему нет равных в воинском деле, умом ему никогда не сравниться с Тургутом. Искандер пытается вывести меня на чистую воду, проверяет, испытывает, но у него ничего не выходит. Я бы мог дурачить его дни напролет, а вот с Тургутом так не получится. Он все понял, но по недоступным моему разумению причинам не выдал меня. Его покровительство много значит для меня, и несмотря на то, что он уже давно отправился на войну с флотом неверных – прошу прощения, сестра, наших христиан, – я верю ему. Он был прав: здесь не важно, кем ты родился, важно лишь, что ты собой представляешь. Даже мальчик столь низкого происхождения, как я, может стать великим визирем – вторым человеком в империи после самого султана. Османы плохо относятся к проигрышам и неудачам. Плохая учеба ничего не принесет, чего-то добиться можно лишь благодаря хорошей учебе, усердию и совершенствованию. Я должен добиться успеха, а тогда найду способ сбежать. Вот что я повторяю во время молитвы. Когда-нибудь у меня появится шанс, и я не упущу его.

Я хочу стать реисом галеры. Нет ничего свободнее моря, нет ничего более достойного, чем вести корабль в битву, нет вкуса слаще, чем вкус победы над врагами. Бог свидетель, когда у меня будет своя галера, я смогу отправиться, когда и куда пожелаю. Если у меня будет своя галера, то я смогу обратить свои орудия на Тургута или на любое торговое судно.