— Долго будешь дуться? — тихо спросила Забава. — Я же не знала, что Аноли такая коварная…

Я усмехнулась и направилась к своему кабинету, стараясь не смотреть в сторону закрытой двери напротив.

— Я не дуюсь, — горько произнесла я. — Я зла на себя! В конце концов Аноли добилась своего и теперь восседает на зеркальном троне рядышком с Генрихом… — Я ударила кулаком по двери и резко повернулась к Забаве: — А я опять повелась! И что теперь? Генрих третий день и нос не кажет и на телефон не отвечает. Проклятые инститоры! Ни слова правды…

Забава подошла ко мне и неожиданно обняла меня со спины. Я замерла, сдерживая дыхание, чтобы не разрыдаться, и ощутила, как подбородок русалки лёг на моё плечо.

— Он жив, — проговорила она, и сердце моё ёкнуло. — Иногда достаточно даже этого…

Я не выдержала, и губы мои задрожали, а по щеке скользнула слеза. Я развернулась и прижала подругу к себе, зарываясь лицом в её светлые волосы.

— Прости, — сдавленно пискнула я, не сдерживая слёз.

— За что? — отстранённо переспросила Забава и погладила меня по голове: — Не ты одурманила Лихо и не ты его убила. Знаешь, я решила, что это к лучшему. Всё равно из нас бы не получилось пары. Он наверняка попытался бы запретить мне посещать парки, и я послала бы его лесом! Да даже если бы не запретил… Он же инститор, а с этими никогда не знаешь, когда вызовут синий огонь или достанут железный чепчик!

Я усмехнулась, невольно вспомнив восторг, с которым Лихо разбирал сумку Генриха, словно мешок с игрушками, которые ему не достались. Улыбка растаяла, и я похлопала Забаву по спине.

— И правильно! Ну их, инститоров! Давай всё забудем. Есть клиенты?

Забава вытерла щёки и улыбнулась:

— О, да! Ты теперь весьма популярная личность, очередь на приём растёт с каждым днём. Вот только приходится почти всем отказывать…

Я удивлённо посмотрела на неё:

— Это ещё почему? Забыла, сколько ртов мне нужно прокормить?!

Забава хитро покосилась на меня и прошла к своему столу, в её тонких белых пальцах зашуршали заполненные ровным почерком листы.

— Ну вот, например, — ехидно проговорила она, — вчера один чокнутый попросил устроить апокалипсис в конторе, где его посмели уволить. Требовал убить всех сотрудников, а начальника развеять по ветру! И предлагал целых сто тысяч! Прямо богатство несметное…

Я усмехнулась и прислонилась плечом к стене:

— Заманчиво, блин! Только вот это задание для даймонии, а эту силу мне применять нельзя категорически, если хочу жить пусть не счастливо, но хотя бы долго. Что ещё?

Забава перевернула лист и потыкала пальцем в строки, едва сдерживая смех.

— О, вот ещё замечательное предложение! — восторженно заявила она. — Девушка попросила разобраться с парнем. Мол, обманул её надежды и доверие! Как особое пожелание — много крови и кишки на асфальте…

Я мечтательно вздохнула и закатила глаза:

— Красное на сером! Красивое сочетание… Ладно, хватит мечтать! Что из реального?

Забава бросила заполненные листы на стол и выудила небольшой обрывок, лицо её стало серьёзным.

— Есть кое-что, — деловито проговорила она. — Со мной по мейлу связалась одна девушка, дочь сельской ведьмы. Там произошла странная история, её мать обвиняют в гибели целого семейства… Дело уже рассматривают в местном в Комитете. А к нам она обратилась, потому что на месте преступления был найден пронумерованный кулон, похожий на маленькую амфору.

Сердце моё ёкнуло, а ладони вспотели. Сглотнув комок в горле, я прохрипела:

— Далеко это?

Забава кивнула:

— Часа два на машине. Берём? Денег немного, но…

— Берём! — кивнула я и, распахнув дверь в свой кабинет, замерла от удивления: — Что это?

Забава поспешно приблизилась и с любопытством заглянула внутрь, а я поспешно подошла к своему столу и положила руки на большую коробку, и сердце моё забилось быстрее. Крышка отлетела в сторону, и я нервно хмыкнула при виде компромата Кики.

— Откуда это?

— Я подумал, — раздался знакомый голос, от которого у меня задрожали колени, — что самое надёжное место, где можно спрятать эти опасные воспоминания — это у даймонии. — Я развернулась, пристально посмотрела на улыбающегося Генриха, и по спине моей пробежались мурашки, а он удивлённо отметил: — Ты сильно побледнела. Тебе плохо?

— Ещё как! — недовольно буркнула я и смущённо отвела от инститора взгляд: — Страшно до колик видеть тебя улыбающимся! Не мог бы ты вести себя, как раньше?

Генрих сжал губы, изумрудные глаза его сверкнули, и инститор вдруг бросился ко мне. Я отшатнулась, когда пальцы его сомкнулись на моей шее, и ударилась спиной о стену. Генрих приблизился и прошипел:

— Так хорошо?

Я сглотнула, не отрывая взгляда от его лица, и тело моё затрепетало, а во рту пересохло. Но не от страха, и я с силой сжала зубы, пытаясь скрыть свои чувства, но взгляд невольно скользнул по губам инститора. Генрих улыбнулся и склонился, нежно целуя меня. Пальцы его расслабились, отпуская мою шею, и его горячая ладонь скользнула по моей спине. Дыхание перехватило, и я потянулась к Генриху, отвечая на поцелуй, прижимаясь к инститору всем телом, наслаждаясь каждым прикосновением.

— Кхе, — раздалось у двери. Я вздрогнула и спешно отстранилась от Генриха, а Забава старательно смотрела в пол: — У меня дел столько! Я, пожалуй, пойду…

Она тихонечко выскользнула из кабинета и, хихикая, прикрыла за собой дверь. Генрих рассмеялся, и мои щёки ожгло. Я зло оттолкнула инститора и прошипела:

— Какое ты имеешь право врываться сюда да ещё и целовать меня?!

Генрих прислонился к стене и скрестил руки на груди, а на лице его застыла кривая ухмылка.

— Кто украл воспоминания моей невесты? — саркастично спросил он. — Ты ответила, что согласна.

Я нервно прошлась по кабинету и, заложив руки за спину, проговорила:

— Если кто закажет мне того официанта, клянусь, пойду на это и даже сделаю огромную скидку! — Резко остановилась и вскинула глаза на Генриха: — А что, если я ему память сотру? Нет свидетелей — нет помолвки!

— Как тебе не терпится от меня избавиться, — хмыкнул Генрих. Он оттолкнулся от стены и, приблизившись, обнял меня и прошептал: — Всю жизнь избавляться от меня будешь! Уж я постараюсь…

Я вырвалась и бросила на Генриха уничтожающий взгляд.

— Пустые слова! — крикнула я. — Ты сказал, что будешь со мной, а потом пропал на три дня! — Я глубоко вдохнула и, сдерживая слёзы, глухо проговорила: — Зато у меня было время подумать. Ведьма и инститор? Наши отношения и раньше были странными. А теперь, когда ты стал Главой Комитета, они и вовсе стали невозможными! У Главы не будет времени на подобные глупости…