вы не стали упускать такую прекрасную возможность, верно? Или ХэдекАрмор подняли для балтийцев цены?

Проглотив боль, я сделала вид, что отпила, а мужчина снисходительно усмехнулся и ничего не ответил, пригубив свой напиток и жестом пригласив меня сделать тоже.

— Прошу, выпейте чаю. Ветер очень холоден в это время года. Вы должно быть замёрзли.

За всей этой улыбкой и напускной вальяжности, было чертовски страшно, но я верила, что план…

— Вы правы.

Уняв проступившую дрожь, я отбросила сомнения и с улыбкой отхлебнула чай.

— Впрочем, для начала могли бы вы рассказать, что вам от меня нужно? Раз я до сих пор не харкаю кровью и говорю с вами, а не сижу с кляпом по пути в Балтику, у вас, как минимум, есть что мне сказать… и не думаю, что это касается балтийцев.

— Возможно… но для начала, я бы выслушал вас. Всё же, не каждый день мне приходилось «сдаваться».

Приподняв чашку, граф всем своим богатством мимики и языка тела, пропитанных иронией и силой, настаивал на том, что говорить пока должна была я.

— Что же… тогда начну с самого начала.

Перерождение в принцессу…

Удивительна всё же жизнь.

Особенно, если предварительно выпить…

Поймав себя на этой мысли, я окинула благолепие бала и подметила, как многие в толпе попытались сделать книксен, а некоторых за дерзость взгляда я бы даже приказала высечь, но…

Год за годом… ступенька за ступенькой, я бежала не оглядываясь. Оправдывалась благом для страны и заботой об отце, а сейчас с каждым шагом по красному ковру, скользила вниз.

Впервые за годы шла с гордо поднятой головой, бросив вызов всему, что осталось позади и улыбнулась всем, обняв взглядом полный зал завистников и просто незнакомцев, ведь кому-кому, но не такой лицемерке их винить.

И всё же, перед глазами пролетали Нью-Йоркские трущобы, а в горле саднило от проносившихся подвалов с дурью и жуткий отблеск глаз британских дам.

Может, здесь и правда мне самое место?

Я нежно улыбнулась, едва касаясь кончиками пальцев каменных перил и с каждым шагом по дорожке из мрамора и шерсти, оставляла позади лазаретный вой и сладкий запах гари человеческих волос, а вместо пепла, по коже будто разливалось расплавленное золото.

Такое пламенное, жгучее…

Словно отливавшее мою личину заживо, но я улыбалась, и от страха, как никогда, ощущала себя живой. Чувствовала, как сквозь боль проступает обволакивающий трепет, ведь, несмотря ни на что, я, наконец, была не одна, а внизу меня ждали те, к кому было не страшно спуститься.

Те, от кого орлу не стоило прятаться за недосягаемой высотой.

Как бы то ни было, а бал всё равно не кружился вокруг меня. Выход на сцену смазливый мальчика из колониальной эстрады быстро притянул взгляды и отвёл от меня ферамоновую бурю.

— Уверен… вы все заждались этого… крошки. Птички нашептали мне новую песню… так давайте же исполним её для наших звёздочек…

Делая томные паузы, словно пытаясь отдышаться и не запрыгнуть на вожделеющих фанаток, мальчик отрабатывал на все свои деньги, сверкая торсом и играя на всех струнках девичьих фантазий.

— Песня называется… «возьми меня всю»…

Конечно, как член совета, я знала о традиции выбора короля и королевы бала, но от неожиданности, я пропустила момент, когда заиграла музыка, а все девчонки с надутыми губками и завистью засмотрелись на мужских избранниц, чьи платья засверкали в лучах прожекторов.

— Мейсон… Лиам, прошу…

Мальчишка соблазнительно прошептал в микрофон, а на фоне, словно у него за спиной, стала медленно растекаться музыка.

— К вашим, богиням…

Проигрыш дал пару секунд, чтобы четыре лучика сошлись попарно и слились воедино, растворившись друг в друге, когда Мейсон галантно протянул мне руку, а Лиам обнял Ай.

— Окажите честь, миледи…

Признаться, сейчас хотелось быть отнюдь не с ним, но кто бы посмел ему отказать, да и с кем ещё станцевать первый танец, если не с настоящим серым кардиналом?

— Буду рада подарить вам танец… мистер Багира.

Придержав мою кисть, Мейсон ласково положил мою руку себе на локоть и повёл в круг, уже на подходе неспешно втянув в мелодичный поток, словно ноты для него были продолжением ног.

— Боюсь, однако, моей грации не хватит, чтобы удержать ритм пантеры.

— Возможно, так и есть.

Приобняв за талию, мой неожиданный кавалер, изгибаясь в страстных водах музыки, на мгновение скользнул вдоль моего платья и хищно улыбнулся, как сытая кошка, игравшая с мышкой, и столь же грациозно вывел меня из изысканного па.

Музыка же не стихала, закружив всех в ритме зажигательного танца и цоканья бокалов, но лишь ещё одна пара в центре зала кружилась совсем в ином, словно собственном мирке, где были только они. Их трогательное медленное танго, полное чувственных па и вскользь касанья губ, излучало такое напряжение, что окружающие стеснялись даже любоваться изяществом куколки и её ручного льва, стыдливо пряча зависть за складками ажурных вееров.

Что же до меня, то я не танцевала так давно, что поневоле кружилась голова, но в удивительно опытных руках, словно оживали образы из папиных баллад, как он впервые приворожил маму танцем.

— Давайте сыграем в игру, Теса…

Уловив моё секундное смятение, Мейсен прижал меня к себе с такой страстью, словно это было уже не танго, а причудливая румба.

— И какую же?

Я мягко попыталась отстраниться, но Мейсен склонился к моему уху и, едва не раздевая танцем, прошептал.

— Для начала предположим, что я не слеп и судя по тому, как меж вами с главой едва не вспыхнул воздух, вам может быть интересно послушать, что я могу вам предложить.

Видимо, моё лицо выдавало всё с потрохами, не утруждая пантеру применять даже кошачью хитрость и дожидаться моего кивка.

— И как вы желаете помочь с этим?

Изящно изгибаясь, подобно рукавам извилистой реки, всегда пугающе спокойный Мейсен плавно раскружил едва ли не макушкой до пола,