Эта неожиданная красота потрясает его и тут же напоминаетдругое, когда-то уже виденное лицо. Чье? Грейс Келли? Катрин Денев? Нет,профиль Джуди он видел наяву, не на экране кинотеатра или телевизора.

Джек продолжает обходить скамью, Фред поднимается с колена,в поле зрения Джека уже не чеканный профиль Джуди, а ее лицо вполоборота, мысльо том, что он с ней где-то встречался, Джек отбрасывает как абсурдную.

Она не поднимает глаз, пока он не останавливается перед ней.Волосы у нее тусклые, спутанные. Под халатом — старая, голубая, отделаннаякружевом ночная рубашка, которая и новой не радовала глаз. Несмотря нанеприглядный наряд, Джуди Маршалл с первого взгляда завоевывает его сердце.

Электрический разряд, возникший в зрительных нервах,пробивает все тело, вынося окончательный, не подлежащий обжалованию приговор:Джуди Маршалл — самая красивая женщина, которую ему доводилось видеть. Онбоится, что сила чувств, которые он испытывает, сшибет его с ног, более того,она может понять, что с ним происходит, и подумать, что он — дурак. Ему жеужасно не хочется выглядеть дураком в ее глазах.

Брук Грир, Клер Эвинруд, Илиана Тедеско, каждой из которыхбыло что показать, в сравнении с ней выглядят маленькими девочками вхэллоуинских костюмах. Джуди Маршалл отправляет всех его бывших возлюбленных вдальний ящик. Нет и не может быть никаких сомнений, что чувства, которые он кним испытывал, и близко не находились от настоящей любви. Красота Джуди — этоне отображение в зеркале. Она огромная, бездонная, а видимое глазом — всего лишьвершина айсберга.

Джек буквально не может поверить, что на приятного,добросердечного Фреда Маршалла свалилась такая фантастическая удача: женитьсяна такой женщине. Знает ли он, какая она чудесная? Будь она одинокой, Джекженился бы на ней не раздумывая. Ему уже кажется, что он влюбился в Джуди, кактолько увидел ее затылок.

Но он не может любить ее. Она — жена Фреда Маршалла и матьих сына, поэтому ему просто не остается ничего иного, как жить без нее.

Она произносит короткое предложение, которое накатывает нанего вибрирующей звуковой волной. Джек наклоняется, бормоча извинения, и Джуди,улыбнувшись, жестом предлагает ему сесть перед ней. Он опускается на пол,скрещивает ноги в лодыжках, еще не придя в себя он шока, который испытал,увидев Джуди.

По прекрасному лицу видно, что происходящее с ним для нее нетайна, но она полагает, что все нормально. Он совершенно не упал в ее глазах.Джек открывает рот, чтобы задать вопрос. Он еще не знает, что это за вопрос, нодолжен задать. Суть значения не имеет. Сойдет и самый идиотский; не может же они дальше сидеть, пялясь на это изумительное лицо.

Прежде чем он успевает произнести хоть слово, однареальность сменяет другую, и в мгновение ока Джуди Маршалл превращается вусталую женщину тридцати с хвостиком лет, со спутанными волосами и мешками подглазами, которая смотрит на него, сидя на скамье в запертом на ключ отделениидля душевнобольных. Вроде бы сие говорит о возвращении здравомыслия, но Джекукажется, что это какой-то трюк, который проделала Джуди Маршалл, чтобы он не удивлялсятому, что предстоит услышать.

Слова, слетающие с его языка, банальны, как он того иожидал. Джек слушает, как он говорит о том, сколь приятна ему эта встреча.

— И я рада нашему знакомству, мистер Сойер. Я слышала о васмного хорошего.

Он ищет, ждет знака, свидетельствующего, что от нее неускользнула значительность момента, который они только что пережили, но видитлишь ее теплую улыбку.

— Как вам тут? — спрашивает он.

— К такой компании, конечно, надо привыкнуть, но в основномлюди здесь заблудившиеся, которые уже не могут найти обратный путь, вот и все.Некоторые очень интеллигентны. Говорить с ними интереснее, чем со многимиздоровыми. Может, следовало попасть в отделение Д раньше? Пребывание здесьпомогло мне кое в чем разобраться.

— Например?

— Например, есть много способов заблудиться, а потомузаблудиться гораздо легче, чем многие себе представляют. Окружающие меня людине умеют скрывать свои чувства, большинство не знает, что делать с охватывающимих страхом.

— А что можно с ним делать?

— Принимать как должное, вот и все! Не говорить: язаблудилась и не знаю, как вернуться… а продолжать идти. Шагать и шагать, покане заблудишься еще больше. Все должны это знать. Особенно вы, Джек Сойер.

— Особен… — Но прежде чем он закончил вопрос, пожилаяженщина с морщинистым, добрым лицом подходит сзади и касается его плеча.

— Извините меня, — она смущенно, как ребенок, наклоняетголову, чуть ли не утыкаясь подбородком в грудь, — я хочу задать вам вопрос. Вы— мой отец?

Джек улыбается женщине:

— Позвольте мне сначала спросить вас. Вас зовут ЭстельПаккард?

Сверкнув глазами, женщина кивает.

— Тогда да, я — ваш отец.

Эстель Паккард радостно хлопает в ладоши, поворачивается иуходит, сияя от радости. Отойдя на восемь или девять футов, оборачивается,весело машет Джеку рукой и идет дальше.

Когда Джек вновь смотрит на Джуди Маршалл, она словночуть-чуть приподнимает вуаль обыденности, но и этого достаточно, чтобы он началпонимать, какая необыкновенная у нее душа.

— Вы — очень хороший человек, правда, Джек Сойер? И оченьпорядочный. Вы, разумеется, и обаятельный, но обаяние и добропорядочность невсегда идут рука об руку. Хотите, чтобы я рассказала вам о себе?

Джек смотрит на Фреда, который держит жену за руку и сияет.

— Я хочу, чтобы вы рассказали все, что найдете нужным.

— Кое-что я не могу выразить словами, что бы ни чувствовала,но вы все равно поймете. Я могу сказать, что ваша незаурядная внешность несделала вас тщеславным. И внутренне вы не пустышка, как часто бывает скрасивыми мужчинами. Главная причина тому — хорошее воспитание. Я могу сказать,что у вас была замечательная мать. Я права, да?

Джек смеется, тронутый ее интуитивной догадкой.

— Я не знал, что это так заметно.

— Знаете, в чем заметно? В вашем отношении к совершенночужим людям. Я уверена, что вы росли среди тех, с кем местные жители могутвстретиться лишь в кино, но вам это не вскружило голову. Вы видите в нас людей,а не деревенских тупиц, вот почему я знаю, что могу вам доверять. Очевидно,ваша мать трудилась не зря. Я тоже была хорошей матерью, во всяком случае,старалась быть, поэтому я знаю, о чем говорю. Я вижу.

— Вы говорите, что были хорошей матерью. Зачем использовать…