Москве на конференции по договорным расходам). Соколов открыл встречу, заявив, что, как только Воткинский завод узнал, что американцы планируют провести еще одно мероприятие в их жилом комплексе, они направили эту информацию в Министерство оборонной промышленности для получения указаний. Соколов утверждал, что завод добивался разрешения разрешить советским гражданам, которые не были сотрудниками, доступ к тому, что Советы все еще считали секретным военным объектом. Министерство оборонной промышленности в ответ заявило, что на торжествах может присутствовать только персонал, непосредственно работающий на заводе окончательной сборки ракет. Запрет для неаффилированных лиц распространялся даже на семьи заводских служащих.

Для Майерса и Хавера советский запрет на посещение посторонних был неприемлемым. Уважая необходимость обеспечения безопасности Воткинского завода, вопрос о посещении был вопросом взаимности — советским инспекторам в Магне разрешалось приглашать в свои жилые помещения любого, кого они хотели, при условии, что они заранее уведомляли американских сопровождающих. Майерс отметил, что выбор места для жилья был сделан Советами, и поэтому им придется найти способ обойти эту проблему.

В качестве альтернативы проведению празднования в американском жилом комплексе Соколов вместо этого предложил инспекторам рассмотреть либо Дом культуры, либо дачу Устинова, оба из которых могут быть предоставлены советской стороной без каких-либо проблем, Майерс ответил, повторив, что это не вопрос практических соображений в той же степени, в какой это было принципиальным вопросом, — американским инспекторам должно быть разрешено приглашать в свой жилой район кого они захотят, при условии, что они заранее уведомят Советы. Такова была договоренность в Магне, и инспекторы были полны решимости применить ее и к ним. Соколов отметил, что вопрос доступа на территорию завода был принципиальным и для Советов.

Обе стороны отложили встречу, согласившись, что планирование празднования Дня независимости будет продолжаться в ожидании окончательного решения Министерства оборонной промышленности. На вопрос о том, как лучше отпраздновать первую годовщину прибытия американских инспекторов в Воткинск, Майерс согласился с Соколовым в том, что на даче Устинова следует организовать небольшое мероприятие для генерала Ладжуа, генерала Медведева и избранного числа других участников.

Однако, когда Чак Майерс сообщил Дугу Энглунду и генералу Ладжуа о советской позиции, ограничивающей доступ советских граждан, приглашенных американскими инспекторами, в жилищный фонд США, генерал Ладжуа в ответ отменил запланированную встречу на даче Устинова и вместо этого предложил ему и генералу Медведеву выступить с замечаниями по поводу годовщины на праздновании Дня независимости в четверг 1 июля. Эта информация была передана Александру Соколову 25 июня вместе с повторным запросом о принятии решения о том, будет ли разрешено присутствовать на праздновании советским гостям, не связанным с заводом, приглашенным американскими инспекторами.

28 июля Советы отреагировали официальным решением Министерства оборонной промышленности. «Завод, — говорилось в решении, — который использует в своей деятельности взрывоопасные смеси, исходя из своей безопасности, не может допустить присутствия предложенного вами обширного контингента гостей на территории, принадлежащей объекту и непосредственно прилегающей к нему. Мы предлагаем вам сократить список гостей, исключив тех людей, которые не имеют никакого отношения к деятельности завода». Решение, изложенное в меморандуме, подписанном Анатолием Томиловым, завершилось повторением предложения об использовании Дома культуры в качестве подходящего места для проведения празднования Дня независимости.

Барретт Хавер связался с полковником Коннеллом, который в тот вечер находился в Москве в ожидании обратного рейса в Ижевск. Коннелл принял решение продолжить празднование Дня независимости в жилом районе США, как и планировалось, даже с урезанным списком гостей. Он указал, что первым делом утром необходимо встретиться с Томиловым, чтобы обсудить этот вопрос.

Встреча Коннелла с Томиловым прошла не очень хорошо. Советы повторили директиву Министерства оборонной промышленности, указав, что у них нет гибкости в этом вопросе. После встречи Коннелл составил меморандум для генерала Ладжуа, который все еще находился в Москве. «Были даны намеренно расплывчатые ответы, — писал Коннелл, — когда его спросили, является ли это универсальной политикой, которая распространяется на всех посетителей жилищного фонда США. Очевидно, что вероятность принятия ответных мер в Магне (мы просим вас рассмотреть) не ускользнула ни от г-на Томилова, ни от г-на Соколова. Я посоветовал мистеру Томилову, — продолжил Коннелл, — что оба советских варианта (т. е. использование дачи Устинова или Дома культуры) были неприемлемы и далее заявили, что вместо этого американские инспекторы будут отмечать 4-е число самостоятельно во вторник».

Коннелл рекомендовал «советской стороне спланировать какую-нибудь скромную церемонию в ознаменование завершения первого года работы».

Коннелл знал, что генерала Ладжуа будут сопровождать генерал Медведев, Лев Кокурин (чиновник Министерства оборонной промышленности, прикомандированный к SVC), г-н Рыненко из Московского института термодинамики (конструкторское бюро Надирадзе) и полковник Лебедев, бывший руководитель советской инспекционной группы в Магне. Любое нарушение запланированного графика мероприятий будет расценено как позор для Советов, что, как надеялся Коннелл, шокирует их и заставит принять меры по изменению политики Министерства оборонной промышленности.

Преобладали более спокойные головы. Генерал Ладжуа после консультаций с генералом Медведевым решил отправиться в Воткинск 30 июня, где он и его группа проведут ночь в американском жилом комплексе. Следующий день будет посвящен встречам с советскими и американскими инспекторами, включая откровенное обсуждение проблем. Ладжуа надеялся, что, разоблачив высшее советское руководство в мелочности спора вокруг Воткинского завода (особенно полковника Лебедева, который слишком хорошо понимал последствия взаимности), можно будет оказать давление, чтобы добиться изменения отношения.

1 июля пришло и ушло. Празднование Дня независимости прошло, как и планировалось, с участием примерно дюжины советских работников с завода. Генерал Ладжуа и генерал Медведев выступили с заявлениями по случаю годовщины прибытия американских инспекторов в Воткинск. Но в то время как в американском жилом комплексе все атрибуты празднования были выставлены на всеобщее обозрение, с красными, белыми и синими флагами, развешанными по всему участку, это была всего лишь видимость, прикрывающая более широкую дисфункцию, которую нельзя было объяснить только советской мелочностью.

Советскими глазами

Дело в том, что за прошедший год Советский Союз изменился, и не в лучшую сторону. Давление, вызванное силами перестройки, тяжелым бременем легло на жителей Воткинска и на Советский Союз в целом. Их жизнь была полна неопределенности, и присутствие американских инспекторов, чтобы лично засвидетельствовать в такой интимной манере дискомфорт, который это вызывало, только вызывало негодование.

Альфред Адлер, известный австрийский психотерапевт, наиболее известный как основатель школы индивидуальной психологии, как известно, заметил: «Видеть глазами другого, слышать ушами другого, чувствовать сердцем другого. На данный момент это кажется мне приемлемым определением того, что мы называем социальным чувством».

В августе 1988 года, когда я только что вернулся из своей второй командировки в Воткинск, ко мне обратился командующий ВМС Кенделл Пиз,