«Лопухнулся ты, приятель, – мысленно обругал себяМазур. – Правда, следует признать, что постановку эти Станиславскиевыстроили прямо-таки мхатовскую…» Ради них поставили целый спектакль с ДТП,расстарались, суки, стало быть, относятся с уважением.

Только вот ни хрена это отчего-то не радовало Мазура.Пожалуй, много радостнее было бы, если в их принимали за полных идиотов ипопытались купить на какую-нибудь туфту… Но кто же это такие? На спецслужбы нис какого бока не похоже, хотя работают явно профессионалы. Пока что не единойзацепки…

Тем временем фальшивые даишники деловито натянули пленникамна головы заранее приготовленные глухие черные мешки. Тряпка оказалось пыльнойи слегка припахивала химией – точь-в-точь такой же запашок издают вещи,полученные из химчисток.

– А це навищо?! – возмущенно воскликнул Стробач.

– Не рыпайся! – заорал «даишник».

Последовал хлесткий удар. Мазур услышал короткое «ох»Стробача… Судя по всему, ему чувствительно досталось по ребрам. Раз Тимош самвыбрал себе роль буйного, Мазур решил изображать смирного. Пусть большевнимания уделяют пленнику беспокойному и поменьше держат взглядом неподвижного.Потом можно будет еще подпустить актерского мастерства, поизображав сломленностьи полную покорность судьбе. Поскулить пожалобней, опустить плечи, ручкамиподрожать…

Тронулись.

– Эй, слышь, на палубе! – подал голос оклемавшийсяСтробач. – Ты там говорил про обещанные за нас деньги. Давай, что ли,поговорим как деловые люди? Сколько вам там пообещали? Может, договоримся кобоюдному согласию сторон…

– Это правда, – поддержал Мазур, подпустив в голосиспуга. – Мы работаем в крупной корпорации, за нас заплатят хорошиеденьги…

– А чего ж не спрашиваете, дядьки, кто вас так крепконевзлюбил, что заказал вас доставить спеленутыми, аки младенцы? Или совсем нелюбопытно? – судя по голосу, это был первый «даишник», тот, что просовывалв машину гранату.

– Все, поболтали и хватит, – раздался голосвторого, явно не настроенного на веселый лад. – Кто еще вякнет – получит вхлебальник. Кстати, и тебя касается, корешок. Дело еще не сделано, а ты что-тобольно развеселился.

Мазур решил не внять предупреждению:

– Но позвольте…

Его подбородок крепко сжали сильные пальцы.

– Последний раз предупреждаю по-доброму, потвора. Потомвышибу зубы к едреням рукоятью ствола. Понял?

Мазур торопливо кивнул.

– Ну вот так-то…

Дальше ехали молча. Машина шла по асфальту, ни на какиепроселки не сворачивая – чувствовалось по ходу. Скорее всего, так по шоссе илетели, никаких остановок, малое число поворотов, редкие звуки пролетающих мимомашин. Несколько раз Мазура по инерции отклоняло то вправо, то влево –микроавтобус поворачивал. Эх, знай он окрестности, наверное, сообразил бы, вкакую сторону везут, хотя бы примерно. Трудно сказать, пригодилось бы это илинет, но в его положении любая крупица информации полезна…

Ехали уже достаточно долго, за это время можно былодобраться до Киева. Но, видимо, направлялись они все же в другую сторону. Киевбыл бы слышен – шум уличного движения в городе ни с чем другим не перепутаешь.

Ага, сбавили ход… Так, свернули с шоссе на другую дорогу,хоть и асфальтированную, но явно похуже, с выбоинами и неровностями, то-то иедут по ней со скоростенкой не более сорока. А это у нас что, никак собакибрешут? Какой-то поселок? А что, очень похоже… Остановились. Хлопнула дверца,наверняка это выбрался наружу водитель. Послышались голоса. Потом что-топротяжно заскрипело и донесся металлический лязг. Звучно бабахнула дверца – этоводитель вновь забрался в кабину, и машина вновь тронулась. Судя по всем этимзвукам, они добрались до места, им открыли ворота и машина въехала во двор.Так, остановились. Думается, уже окончательно. Ну так и есть – распахнуласьбоковая дверца.

– Приехали, – голос привезшего их шумахера дрожалот затаенной радости. Видимо, здорово отлегло у него, когда доставил опасныйгруз до места. – Вылазь.

«Даишники» волокли пленников по полу машины как мешки исбросили вниз. И хотя Мазур сгруппировался перед падением, но все равночувствительно ударился о землю. Впрочем, это все мелочи, как-нибудь перебедуем.

– Молодцы, – раздался новый, незнакомый голос.Мазур отметил, что у говорившего был кавказский акцент. – А колпаки-тозачем? Пусть смотрят, жалко, что ли. Все равно отсюда они уже никуда не уйдут.

Мазуру крайне не понравилось, как это было сказано. Безвсякой свойственной кавказцам бравады, просто и скучно было сказано, такговорят о вещах насквозь обыденных, само собой разумеющихся. И еще этот акцент.Не просто кавказский, а что-то уже чересчур знакомое, совсем недавно слышанное…

– Это теперь уже ваши заботы, в колпаках их держать илибез, – с нервным смешком сказал второй «гаишник». – Мы свое делосделали. Все, сдал-принял, опись, протокол и чао, бомбина, сорри.

– Давай снимай с них тряпки, – приказал «даишнику»кавказец (именно приказал, причем сделал это довольно презрительно, будтообращался к рабу). – И ноги им освободи.

Сперва разрезали скотч на ногах, потом стянули порядкомнадоевшие мешки. Мазур зажмурился, чтобы дневной свет не ударил по сетчатке.Потом осторожно окрыл глаза. Вставая с земли, успел осмотреться.

Действительно, двор. Довольно просторный, в центре стоитдвухэтажный домина, отстроенный, сразу видно, совсем недавно. Микроавтобус, изкоторого их вышвырнули, остановился впритык к крыльцу дома. Во дворе там и сямвидны кучи строительного хлама вроде груд кирпичей и тротуарной плитки, выситсяхолм песка, возле недостроенного сарая стоит заляпанная цементом бетономешалка.Все это дело опоясывает высокий, под три метра, забор. За ним не видно (вовсяком случае, с этой стороны дома) никаких соседских строений, а стало быть,надежды на то, что кто-то случайно увидит, как привезли связанных людей, ипозвонит куда надо, равны нулю. Поселок-то был, Мазур отчетливо слышал собачийбрех, и далеко от поселка они уехать никак не могли, просто дом стоит наотшибе. Может, закричать что есть мочи? Нет, не стоит. Добьешся толькоочередного тычка по зубам. А зубы нам еще пригодятся, товарищи мои дорогие…

Кроме уже известных Мазуру мордоворотов возле микроавтобусаполукругом расположились четверо крепких черноволосых людей. Все при оружии. Утроих автоматы «кипарисы», у двоих на поясе кобура. И у всех на поясах ножны.