– Правда, актеришка из тебя никакой, не сыгралэпизод, – добавил Малышевский. – Ноль экспрессии, ноль вживания вобраз, ноль правды жизни. Надо было хлопнуть себя по лбу и закричать: «Каха,дорогой, я все понял! Какое недоразумение! Бывает же такое! Один и тот жечеловек и в Фонде, и на корабле! Давайте же теперь, когда все разъяснилось,обнимемся и выпьем на брудершафт!» Да только, Геша, одним личным знакомством сХадашевым дело не ограничивается. Кирилл Степанович, расскажите товарищу отретьем его товарище… прямо по Ремарку. Вероятно, он забыл о нем.

Мазур поспешно вытер руки салфеткой, достал копию фотографиии продемонстрировал ее сидевшим за столом.

– Вот он, Хадашев, если вы забыли, как он выглядит.Стоящего рядом с ним человека, я думаю, тоже представлять не надо. Это нашобщий хороший знакомый, Говоров Анатолий Витальевич, некогда начальник отделапо борьбе с терроризмом, а ныне, извините, покойник… Правда, в те годы он ещене занимал столь ответственный пост, он был всего лишь среднего уровняруководителем в силовых структурах молодого украинского государства. Как дотого был сотрудником Комитета госбезопасности государства советского. ОднакоГоворов не собирался куковать в середняках до пенсии и активно стремилсянаверх, как в смысле карьерных успехов, так и в смысле личного благосостояния.Это чрезмерная активность подвигла его взяться за дело о продаже МиГов, котороепривело к знакомству с Хадашевым. С МиГами прошло не гладко, история танеожиданно получила огласку, многим ее фигурантам грозили нешуточныенеприятности, особенно людям служивым. И некоторые, к слову говоря,действительно неприятности огребли по полной. Но не Говоров. Его вытащили изэтой истории вы, господин Кривицкий, воспользовавшись вашими связями здесь и вМолдавии, через которую МиГи уходили в Пакистан. Вовремя подставили в цепочкудругого человечка, вместо покойного Говорова, который и принял на себя удар.Красивая, следует признать, комбинация. К сожалению, подробности ее я узнал неиз уголовного дела, а из материалов журналистского расследования…

– Ты сейчас скажешь, Геночка, что все это лишьжурналистские домыслы, клевета и вообще никакие ничему недоказательства? – сказал Больной, допивая вино из бокала.

– Ты же сам это прекрасно знаешь, – буркнулКривицкий, и Мазур буквально-таки слышал, как в его мозгу шуршат процессоры впоисках оптимального решения. К мясу он так и не притронулся.

– Я – знаю, – продолжал Больной. – Но я ужесказал тебе, что мы никаким судам ничего доказывать не собираемся. Мы себедоказываем.

– И вас это убеждает?

– Вполне, – сказал Больной. – Смотри, чтополучается, Ген. Вырисовывается преинтереснейший треугольник: ты, Хадашев иГоворов. Все друг друга знали, но свое знакомство отчего-то скрывали. Лишь тысвоего знакомства с покойным Анатолием Витальевичем не скрывал, разве что неафишировал, насколько оно было тесным…

– А я обязан что-то афишировать?

– Разумеется, нет. Только не кто иной, как Говоров,скрывал и уничтожал улики, вообще, делал все, чтобы увести расследование всторону. Это известно доподлинно. Тебе привести доказательства?

Кривицкий едва заметно перевел дыхание, в очередной раз утерпот со лба и хохотнул.

– Да ну, иди ты! Говоров уводил расследование? А причем тут я, позволь поинтересоваться?

– И в самом деле, – подключилсяМалышевский. – Очень удобный способ защиты. Мол, это все Говоров, онзадумал, он исполнил и, зная о твоем знакомстве с Хадашевым, перевел всестрелки на тебя. Он и есть главарь, а ты совершенно ни при чем… Только вотнезадача: с какой такой радости ему переводить стрелки именно на тебя?

– Это ты у меня спрашиваешь? Вот у него и спроси. Азаодно спроси и своих бойцов, которые не смогли взять его живым.

– Правильно, Гена, все правильно, – откинулся наспинку стула Малышевский. – Ты же интересовался подробностями и знаешь,что там были гости. Согласен – сработали не очень хорошо, но… Но перед тем, какзастрелиться он назвал фамилию. И угадай, чью.

Кривицкий засмеялся.

– Что ты ржешь, Геночка? – Больной отодвинул отсебя тарелку и достал сигареты.

– Да потому что даже под пыткой Толя Говоров не выдалбы меня. Не тот он был человек. Стало быть, и доказательства все ваши липовые.

Повисла пауза. А Кривицкий, наслаждаясь произведеннымэффектом, напротив, свою тарелку к себе пододвинул, вооружился ножом с вилкой ивзялся за мясо, будто не ел неделю.

– Ну что вы застыли, аки в немой сцене, другимои? – наконец спросил он с набитым ртом. – Не ждали, что проговорюсь,что проколюсь на такой мелочи?

Он сам налил себе вина, выпил залпом почти до дна и сказалвдруг жестко:

– Не дождетесь. Просто надоел этот ваш идиотскийспектакль. Шашлыки, свидетели, вино, обвинения… Поначалу интересно даже было, апотом надоело. Ну да, это я. Вы хотели признания? Пожалуйста: это я. Ну и чтодальше? Убьете меня?

– Сука ты, Гена, – тихо сказал Больной. – Мыже были в одной команде…

– Сука, – согласился Крепыш и потянулся к блюду сзеленью. – Знаете старинный анекдот? Как-то одного человека попросили:«Скажи мне, кто твои друзья, и я скажу, кто ты! – в ответ на что Иударадостно засмеялся».

Кривицкий хохотнул. Никто его не поддержал. Тогда он пожалплечами, в молчании доел шашлык, потом достал из стаканчика зубочистку ипринялся преспокойно ковырять в зубах.

– Вот ты, Саша, весь из себя такой респектабельный иевропейский, – сказал он. – Винцо попиваешь, правильные речиговоришь. О совести, о некрасивых поступках, о красивых поступках… А тебенапомнить расстрел в одной из московских бань в девяностом году? Это когда вVIP-апартаментах положили из автоматов одиннадцать человек. Шестерыхпосетителей бани, девочек по вызову, банщицу и массажистку. Причем никто не могпонять мотивов – кого и за что заказали, потому что там собрались на отдых людиневысокого полета, особо ни с кем не конфликтующие… Только очень немногиезнали, что тогда и впрямь положили случайных людей. Что на тот вечерапартаменты заказал совсем другой человек, который за несколько часов доназначенного времени заказик-то свой и снял. И тем счастливчиком, лишь почистой случайности избежавшим смерти, был твой тогдашний наиглавнейшийконкурент, дорогой мой Александр Олегович, с которым ты бился за контрольныйпакет акций одной нефтяной компании. Вот вместо него и погибло аж одиннадцатьни в чем не повинных человек. Правда, своего ты добился…

Кривицкий небрежно отбросил зубочистку в траву и закинулруки за голову.