тоже спасся бегством. Хотя что ему грозило? Килтара знают в армии раджи.

– Сколько, говоришь, времени сможет продержаться Янес? – переспросил Сандокан.

– Сложно сказать. Зависит от храбрости осаждающих.

– Много их?

– По меньшей мере пять сотен.

– А у Янеса – жалкая дюжина. Мы не можем ждать, когда в лагере разразится холера, если она вообще разразится. Я никогда не верил в эти бутыли. Лучше бы голландец наделал каких-нибудь гранат. Как по-твоему, Тремаль-Наик?

– Согласен.

– Что же нам теперь делать? Дольше оставаться здесь нельзя, слоны и кони падут с голоду. Надо сматываться, прежде чем животные окончательно ослабеют. Прорвемся сквозь ряды осаждающих и отправимся на выручку к Янесу.

– Ты все такой же, – усмехнулся Тремаль-Наик. – Противников не считаешь.

– И эта привычка никогда меня не подводила.

– Куда мы отправимся после освобождения Янеса?

– К горцам Садии. Там Синдхии ни за что нас не достать.

– А пока мы будем отсиживаться в горах, он захватит весь Ассам.

– Отвоюем, – отрезал Сандокан. – Как ни крути, эту империю, за которую лично я не дал бы и ломаного медяка, придется завоевывать заново.

– Непростая задача.

– Что ж, после того как англичане оставили меня в покое на Момпрачеме, я, признаться, заскучал.

Малайский Тигр пристально посмотрел в лицо молчащему крысолову и спросил:

– Ты сможешь найти дорогу на ферму?

– Конечно, господин. Посадите меня на переднего слона рядом с корнаком – и глазом не успеете моргнуть, как мы окажемся на месте, никакие заросли не помешают.

Сандокан посмотрел на хронометр:

– Три часа. Надо воспользоваться темнотой. Дело предстоит нелегкое, бой будет жарким, но я не теряю веры. Войско Синдхии – сплошной сброд, они разбегутся при первом же натиске.

– А раджпуты? – напомнил Каммамури.

– Вряд ли их осталось много после побоища на рисовых чеках.

– Однако часть стоит вокруг фермы.

Сандокан осмотрел свои пистолеты и карабин, раз-другой вытащил и вложил в ножны саблю, после чего решительно сказал:

– Выходим.

Не потрудившись затушить костер, они направились туда, где стояли слоны и кони. Рев и ржание голодных животных громким эхом разносились по клоакам. Погонщики безуспешно пытались успокоить разгневанных подопечных. Голландец сидел в хауде со своими бесценными (по крайней мере, по его собственному утверждению) бутылями.

– Господин ван Хорн, – обратился к нему Сандокан, – оставьте своих козявок и доставайте оружие.

– Оружие? – возмутился профессор. – То есть вы не хотите ждать, когда в лагере расплодятся холерные вибрионы?

– Некогда нам ждать, – грубо ответил Малайский Тигр. – К тому же я куда больше доверяю карабинам и кампиланам.

– О, люди Синдхии умрут, даже не сомневайтесь, – ответил голландец со своей обычной флегматичностью.

Вокруг уже собрались погонщики и две дюжины малайцев. Сандокан отдал им несколько коротких приказов, потом сказал:

– Ждем вас у выхода из клоак. Проследите, чтобы пулеметы были заряжены, я рассчитываю только на них.

И они торопливо двинулись вдоль потока за крысоловом, зажегшим факел.

Бой у арки уже прекратился. После робкой попытки войти в подземелья, осаждающие отступили, встретив ураганный огонь крупнокалиберных карабинов Тигрят. При виде Сандокана его воины без слов поняли, что им предстоит, и были готовы хоть сейчас ринуться в бой. Как и их грозный предводитель, идя на абордаж или в атаку, они никогда не задумывались, сколько врагов перед ними. Пираты не боялись ни пушек, ни сабель. Малайский Тигр одержал столько побед, что люди шли за ним в огонь и в воду.

– Будь у нас пятьдесят тысяч таких, мы бы завоевали всю Азию, – пробормотал Тремаль-Наик.

Почти бесшумно подошли слоны и лошади: погонщикам все-таки удалось успокоить животных. Сандокан, Тремаль-Наик, Каммамури и крысолов приблизились к самому выходу из подземелий. Напрасно Малайский Тигр вглядывался во мрак, он так ничего и не увидел, хотя был уверен: враги там и их немало, ведь совсем недавно они палили по клоакам.

– Нападения от нас никто не ждет, – заметил он Тремаль-Наику. – Если будем действовать решительно, прорвемся без особых потерь. И не такое бывало, не правда ли, дружище?

– Да, особенно на борту «Повелителя морей», когда мы воевали с моим зятем, – кивнул тот.

– Что скажешь, крысолов? Ты-то видишь в темноте, как филин.

– Вокруг мечети толпятся люди.

– Сколько их?

– Трудно сказать, господин.

– Ладно, садимся на слонов. Корнаки едва их удерживают.

Они забрались в хауду и устроились у пулемета. Остальные слоны, почуяв принесенный ветерком запах зелени, заволновались и потянулись к выходу.

– Даяки справа, малайцы слева! – приказал Сандокан. – К бою! Вперед!

Знаменитая Адская Лавина хлынула из подземелья, издавая воинственные кличи. Слоны, громко трубя, бежали один за другим. Миг – и весь отряд оказался у мечети.

– Пулеметчики, огонь! – взревел Сандокан. – Огонь!..

Сотни людей выступили из тьмы, паля по слонам, однако пулеметные очереди быстро охладили их пыл.

– В атаку! В атаку! – кричал Сандокан.

Пираты разом навалились на врага. К звону стали присоединился грохот карабинов и пулеметов. Воины Синдхии, полусонные, застигнутые врасплох, не выдержали. Даже раджпуты отступили перед сеющей смерть лавиной.

Пальба постепенно стихла. Многие из осаждающих, побросав карабины, бежали с поля боя.

– Вперед, мои отважные малайцы! Вперед, мои непобедимые даяки! Кампиланы наголо! – кричал Сандокан.

Сам он не отрывал руки́ от гашетки пулемета, успевая внимательно следить за ходом столкновения. Карабины повисли на луках седел. Девяносто пять человек, повинуясь приказу, выхватили кривые кампиланы, острые как лезвие, и бросились рубить врагов.

Никому и ничему не под силу их остановить: ни пушкам, ни карабинами, ни штыкам. Бесстрашные пираты сминали тех, кто еще пытался сопротивляться, и гнали их прочь, опережая слонов. Парии, брамины, факиры и раджпуты вновь потерпели поражение. Завывали раненые, им вторили разозленные пулями слоны.

Путь был свободен. Адская Лавина, которую не смогли задержать в джунглях двадцать тысяч человек, неслась вперед, топча живых, мертвых и умирающих. Пулеметы не умолкали ни на миг. Это страшное оружие превосходит по убойной силе даже малайские спингарды, заряженные картечью из медных гвоздей.

Со стороны лагеря Синдхии прозвучала грозная пушечная канонада, но орудия были слишком далеко, а канониры неопытны и неумелы…

– Мы справились, – сказал Сандокан Тремаль-Наику, без перерыва стрелявшему из карабина. – Я знал, что этот сброд не устоит… – Он вдруг осекся. – Корнак! Осторожно!

Дорогу им преградили двадцать слонов.

– Ага! – вскричал Сандокан. – Синдхия бросил в бой последние резервы! Сейчас посмотрим, придутся ли им по вкусу наши пулеметы. Огонь!

Оружие ответило на приказ точным смертоносным аккордом. На серых великанов обрушился град пуль. Корнаки, сидевшие на их шеях, замертво повалились на землю. Животные, не привыкшие к такой войне, остановились, развернулись и побежали прочь со всех ног, отчаянно трубя.

Адская Лавина продолжила свой путь. Не осталось никого,